Кэти ответила не сразу, пытаясь решить про себя, упоминать ли ей о своем открытии. Но она знала, что тогда Чарльз окажется в неловком положении и это вряд ли ему понравится. К тому же он уже говорил ей в прошлый раз, что его бумаги — это его личное дело. Он станет сердиться, и не без оснований, что она полезла в его портфель, хотя, по существу, она была не виновата, что бумаги упали на пол машины. Кроме того, Кэти не знала, как ей сказать о своем открытии, и, внезапно решив, что тут какое-то недоразумение, насильно заставила себя не думать об этом. В свое время дядя ей все объяснит.
— Ты раздражен? — спросила она. — Из-за Мойры?
— Я бы сказал, что вы обе заслуживаете порицания. — Он помолчал, затем более оживленно добавил: — А тебе бы хотелось, чтобы я злился только на нее?
Стараясь ступать с ним в ногу, Кэти шла молча, удивляясь его снисходительному тону и припоминая его недавний гнев.
— А я так ждала твоего приезда, — пробормотала она еле слышно.
Чарльз ничего не сказал, а потом произнес с мягким сожалением:
— А я все испортил, не так ли?
Кэти бросила на него удивленный взгляд и кивнула. Но он уже пошел на попятную, поэтому и она решила сделать шаг к примирению.
— Наверное, я должна была сказать тебе, дядя Чарльз, — я имею в виду поездку в Дербишир.
Они вошли в холл; Чарльз помедлил у стола, вытащил связку ключей из кармана, запер портфель и оставил его на столе. Что-то заставило ее спросить его, решил ли он свою проблему.
— Да, Кэти, спасибо. — Он нерешительно помолчал. — Очень скоро, дорогая, я тебе обо всем расскажу.
Кэти озадаченно нахмурилась. Как странно… Возможно, он просто благодарит за интерес к его делам. Хотя у нее возникло странное ощущение, что он признателен ей за что-то гораздо более важное. А то, как он произнес слово «дорогая», на мгновение заставило ее забыть обо всем на свете. Девушка улыбнулась неверной, дрожащей улыбкой; его гнев был забыт, и она снова чувствовала то новое ощущение, которое больше не было для нее загадкой.
— Я так рада… — С легким испугом Кэти поняла, что ей трудно обращаться к нему как прежде, и робко спросила: — Я могу… могу называть тебя просто Чарльз? — но затем, вспомнив его недавнюю реакцию на подобный вопрос, добавила: — Но наверное, тебе это не понравится?
— Напротив, — мягко возразил он. — Я был бы очень рад.
Они присоединились к Мойре в гостиной; Берил пришла, когда все уже пили чай, она приветствовала Чарльза, и ее глаза странно сверкнули. Ее мать удостоилась лишь легкого кивка. Перемена произошла с Берил за последнюю неделю, как раз со времени их с Чарльзом визита в театр, по крайней мере, так казалось Кэти. Она перевела взгляд на Чарльза; его улыбка была нежной, глаза смотрели ободряюще, и девушка ощутила прилив теплого и счастливого чувства. Каковы бы ни были причины перемен с Берил, Чарльз явно не имеет к этому отношения.
