— Стало быть, замято, — кивнул Ротман. — Или нет?
— Ты на что намекаешь? — не выдержал я. — Что…
— Заткнись! — Голос его вдруг огрубел, но потом снова смягчился. — Ты заметил, что у него ремонт? Знаешь, сколько все это будет стоить? Тысяч двенадцать долларов. Откуда, по-твоему, у него такие деньги?
— Почем я…
— Лу.
— Ну, может, накопил.
— Макс Паппас?
— А может, занял?
— Без поручительства?
— Ну… Я не знаю, — ответил я.
— Давай-ка я выскажу догадку. Их ему кто-то дал. Скажем, богатенький знакомый. Такой, кому казалось, что он Паппасу должен.
Я пожал плечами и сдвинул шляпу на затылок; это потому, что лоб у меня вспотел. Но внутри мне было холодно — очень холодно.
— Лу, работы у него ведет «Строительная компания Конуэя». Не кажется ли тебе крайне странным, что Конуэй выполняет заказ того, чей сын убил его сына.
— Так он же почти за все берется, — сказал я. — Да и работает компания, а не он; не сам же он молотком машет. Скорее всего, он про эту работу и не знает ничего.
— Ну… — Ротман поколебался. А потом продолжил — с каким-то нажимом: — Это работа под ключ. Конуэй закупает все материалы, договаривается с поставщиками, оплачивает бригаду. Никто не видел ни цента от самого Паппаса.
— И что? — спросил я. — Конуэй берется за работы под ключ, когда только может. И получает в итоге не одну прибыль, а с полдюжины.
— И ты думаешь, Паппас такое стерпит! Думаешь, он не станет торговаться, — он же за гвоздь удавится! Я думаю, что станет, Лу. Иначе он не умеет.
Я кивнул:
— Я тоже так думаю. Но он сейчас не в том положении, чтобы права качать. Работу ему сделают так, как захочет компания Конуэя, либо не сделают никак.
— Н-да… — Он перекинул сигаретку из одного угла рта в другой. Подтолкнул языком, сощурился, не сводя с меня глаз. — Но деньги, Лу. Про деньги это нам все равно ничего не говорит.
— Он же сквалыжник, — сказал я. — Может, они у него были — ну, бо́льшая часть, а остальное те согласились подождать. Не обязательно их держать в банке. Может, он дома где-нибудь засаливал.
— Ага, — медленно произнес Ротман. — Ну да, наверное…
Он повернулся на сиденье так, чтобы смотреть в ветровое стекло, а не в меня — а не на меня. Щелчком выкинул сигаретку, нашарил в карманах табак и бумагу, стал сворачивать новую.
— Ты на кладбище ездил, Лу? На могилку к Джонни?
— Нет, — ответил я, — но надо обязательно. Стыдно, что раньше не съездил.
— Ну так… черт, ты же не шутишь, правда? Ты все это искренне говоришь!
