Хребет что-то
недовольно пробубнил, мол, сам такой, и быть бы ссоре. Но тут вдруг разговор
пресекся по, как говорится, объективным причинам.
— Здорово,
мужики! — прервал политбеседу чей-то хриплый бас.
Мужики
приумолкли и потупили глаза, а подошедший в упор их рассматривал, чуть
растянув толстые губы в нагловатой ухмылке. Это была известная здесь фигура,
некто по кличке Угрюмый, мытарь, собирающий дань с побирающихся бомжей и
торгующих всяким хламом люмпенов. Бандитская группировка, в которую он входил,
“опекала” территорию “Универсама” с прилегающим к нему мини-рынком. Имел
Угрюмый вполне характерную для выбранного рода занятий внешность: широкий,
надутый, с толстой шеей и бычьим затылком. Маленькие, широко расставленные
глаза всегда смотрели недобро, застыла в них какая-то глубинная звериная тоска.
Возможно, эволюция в нем однажды повернула вспять и двигалась себе обратным
ходом, внешне пока незаметно, но внутренне вполне определенно меняя структуру
его личности: кое-что стирая, кое-что вытаскивая из подсознательных глубин и
прописывая в те места коры полушарий, где зарождались поведенческие мотивы....
Лет тридцать
назад людей с таким выражением глаз надолго запирали в психушку, но теперь все
переменилось: сегодня там просто не хватило бы места, да и сам медперсонал иногда
так нездешне поглядывал по сторонам... Алексей не так давно бывал среди
тамошних белых халатов и испытал все на своей шкуре. Богданово ему часто
снилось, а наутро болела внутренность, безнадежно испорченная дрянными и, мало
того, безполезными лекарствами. А, может быть, ему там и самое место — в
Богданово-то?.. Ну а лет тридцать назад... Алексей тогда был значительно моложе
— этак лет на тридцать? Людские лица тогда действительно были другие. Может
быть, нынешнее — это следствие быстротекущей генной мутации после Чернобыля?
Кто его знает? Будто кто-то взмахнул палочкой, и открылись запертые доселе
двери, а оттуда повалили реликтовые гоминиды со свиными рылами, а один из них —
Угрюмый... Тут Алексея сильно встряхнули, и он был вынужден вернуться в действительность.
— Ну ты, и
тебя это касается! — тряс его за ворот Угрюмый. — Забыли кто и сколько кому
должен? Всех будем колбасить, своих не узнаете...
Оказывается,
это была обыкновенная разборка — кое-кто задолжал своей крыше — а Алексею
досталось оттого, что не вовремя задремал, проявив неуважение. Не отошла еще
все-таки голова!
— А что менты
наезжают? — робко спросил Хребет. — Ведь уговор был: платим вам, и нас не
трогают?
