— Все, садимся, мочи нет, —
прохрипел он, — далее пешим ходом.
— Слабэньки нынче лесные
мужики, — шумно гукнула баба, — не то, что в прежние времена, вот тогда…
— Цыц, — оборвал леший, —
ответишь, когда спрошу, а сейчас без лишнего шороху за мной. Когда разрешу
пошуметь, пошумишь, а так — ни-ни.
— Заметано, — пообещала
баба и, икнув, начала сдуваться.
Худела она прямо-таки на
глазах, видно не очень-то калорийная пища ей перепала. Леший с раздражением
оглядел ее пульсирующее тело, поправил пустую котомку за спиной и протянул
попутчице помело.
— Спрячь до времени, —
наказал строго, — пригодится еще.
— Сей момент, — баба ловко
скомкала летающий агрегат до размеров небольшого шарика и затолкала его себе за
щеку. — Сделано!
Они неспешно двинулись по
улице Леона Поземского, как обычные городские жители, изрядно обносившиеся и
общипанные нестроениями и претрудностями жизни. Даже безразмерный, шитый в
позапрошлом веке сарафан лесной бабы, не очень-то бросался в глаза на фоне
бомжеватых прикидов редких ночных прохожих. За светофором леший остановился и
задумчиво посмотрел на огромный, заросший лопухами и кустарником пустырь,
упирающийся в унылый железный ангар с надписью: «Разборка. Б/у запчасти».
— Здесь, кажись, раньше
Кузьма жил, — озадаченно почесал плешину леший, — аккуратный такой старик,
исполнительный. Каждый день ходил к сторожам футлярной фабрики и подсыпал им в
брагу сонного зелья. Да, сколько же я тут не был? Лет двадцать, поди? И куда же
все делось? Один бурьян.
Из темноты послышался шум и
какая-то возня, вслед за которыми из-за гигантского лопуха возникли две
скособоченные мужские фигуры. Бережно поддерживая друг друга, они с завидным
усердием волокли кучу мятого картона. Леший посторонился и с удивлением
посмотрел на одежку одного из мужичков, очень похожую на его собственный
кафтан. Мужчины, явно приняв лесных гостей за своих, приветливо поздоровались и
продефилировали мимо. Впрочем, старуха, похоже, впала в аналогичную ошибку.
— Это из каких же будут? —
с сомнением спросила она. — Из домовых-доможилов или из дворовых?
— Это из пьющих часто и без
всякой меры, — ухмыльнулся леший, — Дура ты старая, неужели носом своим
аршинным не почуяла духа человечьего?
— Да не было там
человечьего, — попыталась оправдаться старуха, — подвалом только сильно разило,
ну, и сивухой.
— Подвалом пьяным разило,
верно, — согласился леший, — только с человечьей отдушинкой, слабоватой, не
спорю, но человечьей. Тут уж я не спутаю.
