Вернувшись домой,
Люда чуть не плакала – даже не потому, что, если верить гаданью, ей предстояло
остаться в старых девах, а потому, что не вышло сблизить две части своей жизни:
обычную и книжно-мечтательную. Но у нее оставалась еще попытка – вечер у
зеркальца. Не то чтобы Люда надеялась увидеть в нем суженого, ее больше
привлекал соответствующий антураж. Как это у Пушкина:
Татьяна по совету няни
Сбиралась ночью
ворожить;
Тихонько приказала в
бане
На два прибора стол
накрыть…
Разумеется, никакой
бани не было, и Люда, пользуясь отсутствием взрослых, решила устроиться в
ванной. Принесла зеркальце, зажгла заранее приготовленную свечу, купленную в
хозяйственном магазине, но еще не успела погасить свет. При таком двойной
освещении и родилось то, от чего ей до сих пор не удается прийти в себя, –
комплекс неполноценности. Конечно, она не сумела настроить зеркальце так, чтобы
видеть в нем бесконечность. Вместо этого Люда увидела свое собственное лицо –
отражение девочки, похожей на лягушку. Это было лицо, не имевшее ничего общего
с красотой, радостью и любовью, как их понимала Люда. Когда-то все случается
впервые, вот и она в первый раз осознала то, чего не замечала прежде, – свою
ярко выраженную непривлекательность. Зеркало для гаданья, издревле известное
тем, что строит девицам козни, сыграло свою злую шутку и на сей раз. Люда
проплакала всю ночь, а наутро у нее поднялась температура под сорок. Наверное,
простудилась на улице со своей туфелькой, которую снимала с ноги, как у
Жуковского:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали.
Поэтому она и пошла
гадать в туфлях, а не в теплых сапожках, причем ее правая нога временами
оставалась вообще разутой – это когда туфелька взлетала в воздух, а потом
оставалась лежать на дороге, и Люда прыгала к ней на одной ноге…
И все-таки болезнь
пришла не из-за простуды, а потому, что над всеми Людиными надеждами, над всеми
трепетными порывами возобладала горькая обида. Никто из людей не захотел
разделить с ней святочное веселье, а зеркало вообще показало отвратительную
лягушачью рожу. Стоит ли с такой рожей жить?
По той же причине
выздоровление тянулось долго. ОРВИ осложнилось воспалением легких, которое
врачи никак не могли остановить. Люде уже разрешили самой ходить в поликлинику,
но прослушивание каждый раз выявляло хрипы на вдохе и выдохе. Врачи говорили –
ползучее воспаление легких (это слово представлялось Люде большим пауком,
который сучит внутри нее косматыми лапами). Словом, дело могло кончиться так,
как это бывало с разочарованными героинями столь любимых Людой романов, –
чахоткой.
