Вскоре в большой
комнате прозвучала мелодичная музыка, и на сигнальном блоке зажглись нежные
зеленые огоньки. Как всегда, Павел не думал, какие кнопки нажать, какую
программу выкрутить. Достаточно было того, что он захотел попасть в заэкранье –
и, как обычно, сразу попал. Встретили его там восторженно: кураторы всегда
встречали Павла с энтузиазмом, но сегодня к тому был дополнительный повод:
сегодня он первый раз пришел ночью. С него сняли тяжелое пальто, измазанные
глиной ботинки (он был в пижаме и босиком – грубая одежда и обувь соткались из
привнесенных им в идеальный мир проблем и несовершенств). При этом кураторы
совещались, как отпраздновать его первое ночное посещение. Спрашивали, что он
хотел бы заказать: бал, оргию, африканский праздник с факелами, банкет, фуршет,
рыцарский турнир или… Но он заказал себе просто порцию спокойного ночного
отдыха, в тишине, в мягкой постели, и чтобы никто не мешал ему доспать то, чего
не доспал в реальности.
Вот теперь сны
Павла были интересными. Он видел себя изобретателем нового стройматериала,
вызвавшего бум в строительной экономике. Это изобретение вело к мировой
известности, сулило неслыханную прибыль. Павел въявь переживал, как
раскручивалась его слава: сперва проект затребовали в министерство, потом в
правительство, а уж после на мировой экономический форум. Крупнейшие банкиры
развитых стран стремились перекупить у него патент, одно за другим сыпались
захватывающие дух предложения… И всю ночь Павла чествовали, хвалили,
поздравляли, удивлялись ему и стелились перед ним травкой. А его прежним
недоброжелателям не осталось ничего иного, как гореть на огне лютой зависти.
К сожалению, утро
настало не только на очередном банкете в его честь – оно разворачивалось и в
его настоящей квартире. Из заэкранного мира, связь с которым он не догадался
вовремя заблокировать, стали доходить обычные надоедливые сигналы: звон посуды,
шелест жениного халата, всякие там «С добрым утром!» и «Какую кашу тебе, Тимка,
сварить?» Но если бы все это было заблокировано, Павел наверняка пропустил бы
время идти на работу, в свою контору…
И вот тогда старший
из кураторов заговорил. Это был вопрос, давно уже осевший у Павла в
подсознании: на кой ему, собственно, сдалась эта самая контора? Чтобы
зарабатывать деньги? А разве любое его желание не исполняется здесь бесплатно?
Правда, у него есть семья, которую он сам когда-то завел: жена, сын. Кураторы
поставили вопрос так, что ему надо забыть обо всех проблемах по ту сторону дисплея
и переселиться к ним насовсем. Вот это уже было серьезно. Казалось бы,
логически все складывалось к тому, чтобы принять предложение кураторов, но…
Павел чувствовал, что его держат некие древние атавизмы. Три атавизма, не
позволяющие развязаться с его предыдущей жизнью.
