Крестьяне
провинции Опсикия, бредущие по дороге за навьюченными поклажей ослами, с
удивлением наблюдали, как мимо них во весь опор проскакал в сторону Даматрии
юный хазарский воин.
2
Когда Вардан
водворился в большом императорском дворце, то он первым делом повелел разыскать
и убить сына Юстиниана, Тиверия. Анастасия вместе с внуком в это время была уже
в церкви Влахернской Богоматери. Крестясь и шепча молитвы, она провела Тиверия
к алтарю храма и стала навешивать ему на шею разные ладанки со святыми мощами.
Затем в одну руку вложила ему частицу Древа Господня, а второй рукой велела
мальчику держаться за престол Божий. Сама же, упав на колени, стала молиться.
Вскоре в храме послышались гулкие шаги подкованных сапог. Старуха в тревоге
подняла заплаканные глаза и увидела идущих к алтарю патриция Мавра и спафария
Иоанна Струфа. Анастасия метнулась к ним и обхватила ноги Мавра.
— О! будь
милосердным, Мавр, ведь он еще несмышленый ребенок. Пожалей невинное дитя ради
всего святого.
Она, рыдая,
обнимала ноги патриция и целовала его сапоги. В это время спафарий Иоанн
подошел к дрожащему от страха младенцу и стал снимать с него святыни,
перевешивая их на себя. Затем он вынул из руки мальчика Древо Господне и, взяв
Тиверия за руку, вывел из храма. Императорского сына подвели к воротам стены,
носившим имя Каллиника, сняли с него одежду и, разложив мальчика на пороге
врат, перерезали ему горло.
3
Спафарий Илия,
прибыв в Даматрию, без труда склонил войско отложиться от Юстиниана и признать
нового императора. Болгарам, сопровождавшим бывшего василевса, было дано
клятвенное обещание отправить их беспрепятственно назад, к хану. На рассвете
солдаты уходили, оставляя Юстиниана одного.
— Все меня
предали, — с горечью произнес император.
— Не все, мой
государь, — услышал Юстиниан за своей спиной голос протопатриция Варисбакурия.
Комит Опсикия
и василевс стояли посреди зала небольшого дворца, взявшись за руки и глядя друг
другу в глаза. Вскоре послышались шаги. Юстиниан порывисто обнял своего
генерала.
— Это
последняя битва, Варисбакурий, нам осталось только одно — достойно умереть.
В триклиний
вошел спафарий Илия с небольшим отрядом воинов. Бросив на Юстиниана взгляд,
полный ненависти, он распорядился:
— Связать
безносого. Я потащу его за своей лошадью, как паршивого пса, до самого
Константинополя.
Солдаты хотели
уже приступить к Юстиниану и комиту, но те обнажили мечи, и отряд невольно
отступил назад.
