С этих пор
несколько хазарских воинов поселились в доме Юстиниана. Находясь под таким
вынужденным домашним арестом, Юстиниан стал подвергаться мрачным думам. Его
смущало то обстоятельство, что Ибузир вызвал тудунов лично в свою ставку, а не
прислал письмо с гонцом, где бы мог дать подробные указания своим наместникам,
а его предупредить об опасности. Вскоре все сомнения разрешила Феодора. Она
пришла к Юстиниану взволнованная, и при этом глаза ее сверкали гневом.
— Услышь же,
муж мой, всю правду, которую мне поведал слуга мой, только что прибывший из
Семендера. Угроза жизни твоей всегда рядом с тобой. К брату моему прибыл от
Апсимара протонотарий Сихимий Руна, который привез ему много золота и еще
больше обещаний, если тот передаст тебя им в руки живым или мертвым. Ибузир,
недостойный называться моим братом, поручил Папаце и Валгицу убить тебя и
привезти ему твою голову.
При этом
известии Юстиниан дико вскрикнул и глаза его яростно блеснули.
— Меня,
императора ромеев, зарезать, как какую-то жалкую овцу?! Ну нет, у них ничего не
выйдет.
— Послушай,
муж мой, мы подкупим охрану и бежим отсюда. Зачем нам империя? Мы будем
счастливо жить вместе со своими детьми где-нибудь высоко в горах. А я нарожаю
тебе много детей. Будем пасти овец, возделывать землю, выращивая злаки и
коренья. Я это умею делать.
Все это она
возбужденно, как в лихорадке, шептала своему мужу. Юстиниан отстранил ее от
себя, внимательно разглядывая ее лицо, по которому катились слезы отчаяния
женщины, обретшей счастье и теперь терявшей его. Он порывисто с нежностью
прижал ее к себе и, осыпая лицо поцелуями, страстно заговорил:
— Ты,
подарившая мне любовь, не должна плакать. Я осушу твои слезы поцелуями, и у
тебя больше не будет слез. Пусть плачут наши враги. Ради нашего сына мы должны
с тобой бороться со всеми и против всех. И я клянусь тебе, что потоплю этот
грешный мир в крови и слезах, но ты и мой сын воссядут рядом со мной на троне
ромеев. Другого пути у нас нет. Куда бы мы ни бежали, не покоренная мной
империя будет преследовать нас. Нас все равно найдут и уничтожат. А чтобы этого
не случилось, нам надо покорить империю. Я не побегу от врагов моих, я сам буду
преследовать их. Из жертвы я стану палачом, из гонимого гонителем. Раньше я
хотел вернуть себе царство из чувства справедливости. Теперь же моя битва — за
любовь к тебе и сыну.
Раскосые глаза
Феодоры с восхищением взирали на мужа, в ней опять пробудилась Чиназа и
взыграла кровь воинственных тюркских племен.
