Десять лет
прошло с того времени. Десять лет одиночества. Даже мать для него стала чужим
человеком. Вокруг себя он видел лишь страх и подхалимаж придворных лизоблюдов.
Пожалуй, из всего своего окружения он доверял только двум людям: сакелларию
Стефану, который был предан ему, как цепной пес, и генеральному логофету
Феодоту, самозабвенно выбивающему налоги из его подданных. Юстиниан специально
подобрал себе таких помощников, которые не были связаны семейными узами и не
водили дружбы с сенаторской знатью; они полностью зависели только от него
одного.
Десять лет —
постоянных войн, дипломатических интриг, устранения церковных смут и
гражданских нестроений, и все на нем одном. Он устал. Устал нести свой царский
крест в одиночестве. Душа Юстиниана сжималась в тоске и жажде обновления.
Сегодня во время ристалищ с ним что-то произошло. Среди мятущихся страстей и
безумно орущей толпы император увидел человека. Да, именно человека, а не его
жалкую пародию. Это был юноша, исполненный какой-то особенной светлой чистоты.
В этом скопище людей он был, как ограненный алмаз, лежащий на берегу моря среди
серой гальки.
Раздумья василевса
прервал приход протоспафария. Стефан доложил, что привел Иоанна, который
ожидает в соседних покоях. Затем обстоятельно рассказал императору все, что
смог узнать об Иоанне.
— Приведи его,
— повелел император.
2
Протоспафарий
провел Иоанна на террасу и склонился в почтительном поклоне перед Юстинианом.
— Твое
повеление исполнено, государь.
Василевс
взмахом руки отпустил Стефана и перевел взгляд на юношу. Иоанн в замешательстве
смотрел на императора, не зная, как ему нужно поступить в этом случае.
— Прости меня,
государь, за мое невежество, — наконец вымолвил он, — но я не знаю обычаев
византийского двора и потому пребываю в полной растерянности.
Юстиниан
слегка улыбнулся:
— Представь
себе, Иоанн, что мы с тобой просто два путника, случайно повстречавшиеся в
пустыне. Вокруг нет ни дворцов, ни людей. Какие в пустыне могут быть церемонии?
— Мне это
легко представить, государь, у нас в Сирии много пустынных мест.
— Вот и
хорошо, проходи и садись, в пустыне особенно приятно утолить жажду.
Он подвел
Иоанна к небольшому низенькому столу, уставленному фруктами, соками и вином.
Они по-восточному обычаю возлегли возле стола, облокотившись на небольшие
подушки.
— Что тебя,
Иоанн, сын Сергия, привело в Константинополь и почему ты искал со мной встречи?
Когда Иоанн
подробно рассказал о цели своей миссии, император нахмурился.
