Сам дом заметно возвышался над хижинами дикарей, будучи и больше, и значительно выше, чем любая из них. Его стены были сложены из тесаных каменных блоков, а островерхую крышу до сих пор покрывала черепица. Узкие окна наглухо' закрывали деревянные ставни. Нигде не было видно ни одной трещины, ни одной дыры, и вообще, складывалось впечатление, что этот дом простоял здесь не дольше нескольких десятилетий.
— Я чувствую великую магию, — тихо произнес Аринандо. — Именно она защитила эту постройку от воздействия времени.
— Интересно, — произнес Кулл, — кому сей дом принадлежал?
Аринандо перевел его вопрос Укуму. Тот, не задумываясь, ответил:
— Как гласят самые древние легенды, дошедшие до нас от далеких предков, в этой хижине когда-то жил один из богов, которому поклоняется наше племя. Его имя в памяти людей не сохранилось: забыто много поколений назад. Поэтому с тех пор мы называем его просто богом-покровителем.
— Возможно, — добавил уже от себя Аринандо, — этот дом принадлежал одному из древних магов. О, если бы это было так…
— Почему ты этого так хочешь? — поинтересовался Кулл.
— Ну, как ты не понимаешь? — удивился зарфхаанец. — Ведь в доме мага мы можем найти много чего такого, что сможет существенно упростить наши поиски.
— И чего же «такого» ты рассчитываешь там найти? — спросил Кулл.
На что Аринандо ответил:
— Пока не знаю. Как только найду, то сразу тебе об этом скажу.
— Буду с нетерпением ждать, — фыркнул Кулл.
Между тем Укум предложил гостям войти в дом. У самого входа им неожиданно преградили путь пятеро мужчин, покрытых татуировками, размалеванных разноцветными красками и увешанных амулетами из костей. Самый старший из них (не только по положению, но и по возрасту) выступил вперед, после чего, обратившись к вождю, разразился бурной речью. При этом он то и дело подпрыгивал на месте, размахивая руками, словно был не в силах сдержать в узде свой не в меру бурный темперамент.
— Чего этот старикашка так разошелся? — спросил Кулл у Аринандо.
— Не хочет, чтобы мы входили в дом, — ответил тот.
— А что так?
— Считает, что мы своим присутствием оскверним святыню и тем самым навлечем гнев их бога на все племя.
— Чушь какая.
Вероятно, точно так же считал и Укум. Не дослушав старика, он велел ему замолчать, после чего посоветовал заниматься своими делами и не лезть в те, которые находятся в ведении вождя. Во всяком случае, общий смысл сказанного Укумом сводился именно к этому… Старик-колдун попытался снова разразиться буйными протестами, но на вождя племени это не подействовало. А так как его авторитет здесь был необычайно высок, то вскоре колдунам волей-неволей пришлось снять свои возражения. Идти на открытую конфронтацию с вождем им явно не улыбалось. Его власть, наверняка, превосходила их совокупное влияние на племя.
