Утром Кулл сказал ему:
— Слушай меня внимательно, парень. Видишь этот камень? Он очень дорогой, и в нем заключена сильная магия. Ты будешь охранять его.
Усирзес, уходя, наказал никого не пускать в комнату и, главное, не смотреть на камень:
— Это опасно. Тебя сменят, когда мы возьмем цитадель, я сам или Рамдан. Словом, кто-то из нас двоих придет сюда. Ты узнаешь нас по голосу?
— Да, господин, я тебя понял, — ответил тогда Чинор.
— Запомни, десятник, ты отопрешь дверь, только если узнаешь наши голоса, — повторил жрец, — Это приказ короля.
Чинор кивнул и покосился на кристалл:
— Можно спросить?
— Спрашивай.
— Я вот что подумал, — сбиваясь, заговорил Чинор. — Эта штука магическая, она может вселяться в другие тела, но она не может превратится в паука или в птицу, а тем более превратить в них меня. Чего мне бояться? А если может, что я с ней буду делать? Я ведь ничего такого не умею…
— Если ты не будешь смотреть на него, — пообещал Усирзес, — ничего дурного не случится. И дверь никому не открывай.
— Хорошо, не беспокойся, — ответил десятник.
— Эта вещь может такое сделать с тобой… — продолжил жрец. — Даже на миг на ней не задерживай взгляд. И вот еще что. Будь осторожен и не подходи к окнам, не высовывайся — воины из цитадели увидеть могут.
— Понял. К окну не подходить и не высовываться, — кивнул Чинор и снисходительно улыбнулся: он прошел не одну войну, и его ни к чему было учить осторожности.
Усирзес ушел. Чинор запер за ними дверь и остался один на один с кристаллом.
Он неподвижно сидел у двери спиной к камню, пока в комнату не начали долетать звуки надвигавшейся битвы. Ему, опытному вояке, больше всего на свете сейчас хотелось бы оказаться в гуще боя, встать плечом к плечу с друзьями и бить врага. А он вынужден охранять эту безделицу, когда там, за толстыми каменными стенами, льется кровь!
С досады Чинор плюнул и начал ходить по комнате из угла в угол, поневоле бросая на камень осторожные взгляды. Время шло, но ничего не происходило, и десятник невольно подумал о том, что, может быть, Усирзес ошибся и камень, из-за которого он здесь торчит, — это просто стекляшка и никакой магии в нем нет.
Конечно, для магов он, может быть, и опасен. А у него, простого воина, никакой особой силы нет, и эта вещица для него — какой-то пустяк. Тогда что он вообще тут делает?
Чинор разозлился и, повернувшись к камню лицом, уставился на него так пристально, что на глазах выступили слезы.
Однако проклятый кристалл ничуть не изменился, а десятнику стало так скучно, что он готов был согласиться даже на то, чтобы из магического камня выползло чудовище. Тогда хоть подраться было бы с кем.
