— Как ты и предупреждал нас, Щит Хотата защищает его не хуже, чем щит от стрел. Не будь талисмана, он бы сошел с ума, а так ему только спились кошмары.
— Почему ты говоришь «снились», а не «снятся»?
— Кулл рассказал о них своим жрецам, и те без большого труда определили, чьих рук это дело. Они создали для него охранный талисман, который в сочетании со Щитом Хотата полностью защитил его — кошмары прекратились.
— Ну что ж, все равно не стоит оставлять эти попытки. Мало ли что может случиться… — Тха-Таураг посмотрел в окно. Солнце уже поднялось над горизонтом. — Однако мы заговорились. Тебе надо отдохнуть перед дневной церемонией. Сегодня вечером состоится встреча Логова, и мы должны там быть. На нее приглашены и владыка, и Халег. Еще раз обсудим предстоящую войну. А сейчас разреши тебя покинуть. Да пребудет с тобой великий Сатх. — Тха-Таураг неторопливо поднялся с места, ответил на поклон жреца и вышел из комнаты.
Едва он переступил порог, как, низко кланяясь, вошел писец:
— Господин, ты посылал за мной?
— Да, проходи и садись напротив, — сказал Сатхамус. — Надо срочно написать несколько бумаг.
Жрец посмотрел на застывшего в ожидании писца и, подавив вздох, начал диктовать. Сегодня отдохнуть ему так и не удастся.
Кулл как раз заканчивал завтрак, когда вошедший телохранитель с поклоном сообщил, что пикт Брул, по прозванию Копьебой, хотел бы поговорить с правителем о деле, не терпящем отлагательств. Такая церемонность немало озаботила атланта. Насколько он знал своего друга, это означало, что тот хочет сообщить нечто важное.
Кулл сделал знак слуге, чтобы тот поставил еще один прибор, и придвинул поближе низкий резной табурет:
— Пусть войдет.
В шатер вошел Копьебой и вежливо поклонился правителю.
— Хорошие вести принес нам Усирзес. — Зная своего короля много лет, гость сразу перешел к делу. — Ты можешь допросить его сам, он не опасен. Рамдан подтвердил все им сказанное.
— Хорошо, приведи его. Камелиец еще никогда не ошибался. Если он говорит, что гостю можно доверять, как бы это ни было удивительно, я склонен последовать его совету.
Брул повернулся к телохранителям у входа:
— Пусть приведут кхешийца.
Через мгновение Усирзес уже стоял в шатре. Кулл налил вина, приказал слуге поставить тарелку для кхешийца и сказал:
— Садись за стол, Брул, и ты садись, Усирзес. Мне передали — ты принес хорошие вести. Сначала подкрепись, потом все расскажешь.
Брул и кхешиец немедленно принялись за еду: похоже, оба были голодны.
