Но экзотический букет
всё же возымел действие. Аня поцеловала Василия в щёку и долго пристраивала
орхидеи в вазе на столе своей комнаты. Колдовала с водой и размышляла вслух,
как заставить цветы постоять подольше.
— Ты, поди, разорился,
Вася? — спросила лукаво.
— Это не имеет значения,
— ответил рыцарь.
— А шампанское? Хочешь
выпить?
— Н-ну... — растерялся
было Василий, — я думал, букет и шампанское... Почти натюрморт.
— Ну, так поставим рядом
с букетом или всё-таки выпьем? — улыбнулась Аня.
В этой усмешке Василий
интуитивно почувствовал подвох от пра-пра-прабабушки Евы. Не с такой ли
покровительственной к чужой наивности улыбкой подавалось к столу яблоко с древа
познания? В любом случае, сердце ёкнуло, а внешне пришлось подпустить этакой
развязности и для вящей убедительности без лишних слов пальнуть пробкой в
потолок.
Пробка-дура срикошетила
и ударила в макушку Василия. Ойкнув, он хохотнул, Аня же залилась смехом
надолго.
— Надо было чуть
наклонить, — дала она поздний совет.
— Ничего, так смешнее, —
собрался с мыслями Морозов.
Шампанское пили с
шоколадом. Говорили о ничего не значащих пустяках, перемывали кости
одноклассникам и учителям. А после второго бокала Аня включила музыку и сама
пригласила его на танец. Обомлевший Василий как-то неловко (по-пионерски) обнял
её за талию. Она же внезапно прижалась к нему всем телом, отчего дыхание у него
сначала остановилось, а потом стало синкопировать с ударами сердца.
Нахлынувшая, как цунами, нежность всё же несла в себе холодный ручеек
осторожности: как бы чего не сделать неправильно. Сначала он несколько раз
поцеловал её в шею, а потом их губы, точно два магнита, нашли друг друга.
Вкус первого поцелуя ни
с чем не сравним, нет в человеческом языке нужных прилагательных, если только
речь идёт о настоящем поцелуе. Не о тех, что зачастую случаются между молодыми
людьми ради эксперимента, низводящего смысл события к обыкновенной «пробе».
Почему любовь скрепляется устами? Потому ли, что в устах хранится и
произносится слово? И значит ли сам поцелуй, что слова больше не нужны? Может,
так объединяются не только души, но и слова? Материализуются?
Именно ради того, чтобы
продлить чувство первого поцелуя, люди отчаянно борются за любовь, совершают
благородные рыцарские поступки, бесстрашно и без оглядки преодолевают
расстояния и время... Но первый поцелуй может быть только один. И сохранить его
вкус человеческой памяти не под силу. Память о нём чем-то схожа с общей памятью
человечества об утраченном рае.
