Морошкин стоял в
растерянности, разглядывая игрушку, а по нему уже открыла огонь малышня.
- Дыджь...
- Дуф!
- Джух!
- Та-та-та...
И тогда, мгновенно
приняв правила детской игры, он театрально согнулся пополам, падая, кинул
пистолет Бганбе:
- Гена, лови, я убит.
Его падение вызвало
жуткий восторг маленьких солдат, которые тут же начали палить в Гену. Тот же
находчиво выставил вперёд Перепёлкина и, прикрываясь им, как живым щитом,
перешёл в наступление. Солдатики с визгом рассыпались в разные стороны.
Одна из девочек с
грустным вопросительным взглядом подошла к Смолякову. Потянула его за рукав
кителя.
- Дядя Федя, а мне
чего-нибудь плинёс?
- Ну, конечно, Дина, как
ты и просила, парикмахерская для кукол, - достал из сумки набор в коробке, - и
Юле принёс, вот эта... Барби-Синди, и Ане, и Марине... Всем принёс, налетайте.
- Балуете вы их, Фёдор
Алексеевич, - из соседней комнаты, которая являлась спальней, появилась
воспитательница.
Высокая стройная
женщина, явно рано поседевшая, но ничего не предпринимающая, дабы скрыть эту
седину, с немного воспаленными, словно от частого недосыпания, глазами с незлым
осуждением смотрела на участкового.
- Да я же не часто. На
мою зарплату, Галина Васильевна, не очень-то и побалуешь.
- Всё равно, они потом к
каждому встречному-поперечному пристают.
Оля и Светлана быстро
сообразили, что им делать: куклы из сумки участкового весело отправились в
импровизированную парикмахерскую Дины, где они стали работать помощницами
мастера. Только две девочки не подошли к группе играющих. Одна сидела в кресле
и задумчиво разглядывала шумных гостей (перестрелка приняла неожиданный
характер, убитого Валика тут же сменил Денис, а убитого Дениса уползший в
коридор из последних сил Морошкин), другая на детском стулике медленно гладила
по голове мягкую игрушку, большую собаку, которая, как сторож, сидела рядом.
- Ну а вы, - поманила
Света, - идите к нам!
- Саша не может, -
вполголоса объяснила Галина Васильевна, - она вообще не ходит, а Наташа - не
видит.
Оля и Света замерли на
какое-то время, сдерживая моментально навернувшиеся на глаза слёзы. Застыл с
пистолетом в руке Морошкин, который только на миг представил себе, что его
сестра Нина не ходит или не видит, а главное - у неё нет ни мамы, ни Алексея.
Бганба сказал что-то похожее на ругательство на абхазском. И только Наташа
сидела всё с тем же огромным, но ничего не видящим синим взглядом, направленным
чуть в потолок. Рука её продолжала гладить игрушечного пса. Воспитательница
разрядила обстановку, хлопнув в ладоши:
