- Двадцать седьмой год
на кладбище ездишь? - уточнила моя мама, которая знала её ещё по работе в
областной больнице.
- Да, вот новый
начался... В этом-то году хоть тепло зимой. В прошлом страшные морозы были. Я
одна на целый автобус как барыня ездила.
- Каждый день? - спросил
я.
- Два дня не ездила.
Болела сильно.
- А как твои белочки? -
спросила мама.
- Нет белочек. В прошлом
годе ещё не стало. Наверное, застрелили всё-таки те мужики... Я хоть просила
Колю, чтоб он их поберег, но, видно, застрелили. Время такое, не только белочек
убивают...
- У меня вот внука
убили, - горько согласилась мама.
- Сколько годков-то
было? - переключилась на чужое горе тётя Анфиса.
- Двадцать один...
Зарезали на улице. Ничего не взяли, просто зарезали...
- Господи, что же
делается-то...
Далее до города ехали
молча. Мы высадили тётю Анфису прямо у дома. После долгих «спасиб» она вдруг
наклонилась в салон и сказала:
- А тех двух мужиков
потом нашли замёрзшими. Пьяные замёрзли. И ружьё при них.
- Она кто? - спросил
водитель, который не знал историю тёти Анфисы.
- Мать солдата, -
ответил я на все вопросы.
ПЕРВОЗВАННЫЙ
(Ангелы плачут)
А всякий,
кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному,
который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули
ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое.
Мф. 7, 26-27
Приносили
к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли
им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте
им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия
Божия, как дитя, тот не войдет в него.
Лк. 18, 15-17
1
А еще было небо. Серое,
как мамины глаза. И у Андрейки они тоже были серые. А ещё были Ангелы. Андрейка
видел Ангелов. Ангелы же умильно радовались, что он не видит страшного рычащего
сонма бесов, заполняющего пространство в поисках легкой добычи. Андрейку бесы
боялись и держались в стороне, потому что, как и по возрасту, так и по
состоянию души, мальчик был безгрешен. В свои пять лет Андрейка слыл в поселке
«блаженным», обычно он смотрел на небо, наблюдая, как «работают», а правильнее
сказать, служат Ангелы.
Одетый в вечное драное
пальтишко, из-под которого торчала грязная изношенная футболка, - и не потому,
что мать, Алевтина Сергеевна, не следила за сыном, просто ничего другого
одевать он не хотел. Зимой и летом - в кедах и спортивных штанах. Стирала она
ночами, украдкой, но менять одежду сын не хотел. Уж вырос давно из всего, но
упрямо надевал прежнее. Сменить согласился только кеды.
