Старушка была жива.
Михаил опустился рядом с ней на колени и прерывающимся голосом позвал:
- Бабушка...
Она открыла глаза и
стала шептать сквозь рваное, неровное дыхание.
- Ты не виноват, не
виноват ты...
- Бабушка, простите
меня...
- Господь простит. Ты не
виноват, а то они поломают тебе жизнь-то. Я сама, дура старая, на дорогу
выскочила. По сторонам не смотрела... Ты не говори им...
- Скорую! Вон автомат! -
крикнул Михаил Лене, которая все же решилась выйти из машины и теперь стояла в
нескольких шагах, боясь подойти ближе.
- Быстрее!!! - Михаил
крикнул с такой силой, что замер даже ветер. Лена очнулась, бросилась к
телефону-автомату.
Старушка то замолкала,
то снова начинала шептать. Минуты неповоротливыми валунами падали одна на
другую, секунды стучали в висках.
- Я-то пожила уже... А
тебе жить надо... За меня и помолиться некому будет. Ой, больно чего-то в
груди, дышать больно...
- Бабушка, вы молчите,
силы берегите, я боюсь вас на своей машине в больницу везти, вдруг вас трогать
нельзя, носилки надо.
Михаил стянул с себя
«аляску» и укрыл женщину. Та шепотом запричитала:
- Чего ты?..
Простудишься сам...
Скорая «примчалась»
минут через двадцать, из кабины вышел подчеркнуто нерасторопный доктор и,
увидев лежащую на земле пожилую женщину, почему-то спросил:
- Милицию, ГАИ вызвали?
- Нет, - удивленно
взглянул на него Михаил.
- Бабушка, ноги
чувствуете, - соизволил наклониться к пострадавшей врач.
- Не знаю, сынок, не
знаю... Ты вот что, главное, ты запомни и милиции обязательно подтверди, парень
этот не виноват, я сама неосторожно на дорогу вышла.
- Щас, фельдшер носилки
подаст...
- Да ты главное-то
запомни, а то если я вдруг не смогу потом сказать, свидетелем будь. Парню-то
чтоб жизнь не сломали!
- Хорошо, хорошо,
бабушка, сейчас мы вас аккуратно на носилки положим, а потом в больничку
поедем.
- Да уж лучше сразу на
кладбище, мне уж пора давно... - и замолчала, дыхание становилось тише.
Рядом ударил колокол. В
Никольской церкви. Гул первого удара словно стряхнул с неба последние снежинки.
Снегопад прекратился. Замер ветер.
- К заутрене хотела... -
прошептала старушка, когда носилки ставили в кабину «неотложки».
Под благовест гаишники
пытались найти и измерить тормозной путь. Негромко и неуместно матерились.
Михаил сидел на водительском сидении боком, свесив ноги на улицу: подбородок на
кулаках, локти на коленях. В глазах - бездна пустоты. У него что-то спрашивали,
он отвечал невпопад, гаишники злились, пытались его растормошить, Андрей с
Ларисой извинились, по-тихому поймали такси и уехали, Лена мерзла где-то рядом,
но он не ощущал ее присутствия. Низкое небо остановилось над перекрестком,
кто-то сверху смотрел в этот бетонно-кирпичный прицел, в центре которого
замерла красная машина, похожая на монстра из иностранного мультфильма.
