- Не горячись. Не я в
стране порядки устанавливал и на нефтедоллары коттеджей себе не строил. Я ведь
приехал век скоротать. Жена ушла, дети выросли, свои семьи у них... Хотел под
родным кубанским солнышком кости погреть. А то у меня полжизни «ледниковый
период». Специальностей у меня сам знаешь сколько... А работы там хватает, для
тех, кто от нее не бегает, кому на пособия жить тошно.
- Не могу, Семеныч, не
жалобь ты меня... Разве что сторожем, да и то сезонным.
- Ну-у, это ничем не
лучше, чем у поездов торговать...
Помолчали, выпили и
разошлись.
Дня два Илья Семенович
просидел у родных могил на погосте. Поправил оградки, покрыл лаком большие
деревянные кресты, а все больше грустил, уставив глаза в землю, словно ждал,
что дадут ему родимые совет с того света. Но могилы, как и положено им,
молчали.
Прежде чем решился
продать дом и сад, с неделю ходил по проселочным дорогам да дивился, какие
невеселые нынче стали станичники. А уж столько пьяных он в этих местах никогда
не видывал. Правда, кое-где сады были ухожены и стояли на окраинах несколько
кирпичных особняков, выстроенных по всем правилам комфортной индивидуальной
жизни. Стало быть, не везде разор и запустение, думал Илья Семенович. И
наверняка, не всяк из этих «новых казаков» - вор или бывший директор торга,
небось, и своим трудом кто нагорбатил. Как раз у этих домов хваткие хозяева
предлагали Илье Семеновичу то поденщину, то работу по контракту, но за те
гроши, что они ему сулили, Семеныч на севере даже гаечный ключ в руки не брал.
Лето еще не кончилось, и
на полученные за дом и сад деньги можно было поехать куда-нибудь к морю, но
настроение было далеко не курортное. Покупая билеты на поезд в обратный путь
(захотелось проехаться через всю страну, да и дешевле), Илья Семенович мысленно
благодарил Бога за то, что не успел продать квартиру в Горноправдинске. Да еще
крутилась в голове фраза, сказанная начальником экспедиции на прощание: «Если
что не так, Семеныч, возвращайся, таких работников, как ты, - еще поискать.
Тебя с удовольствием возьму обратно». - «Да я вроде как и так возвращаюсь.
Домой. На родину», - ответил Илья Семенович.
Билеты взял - с
пересадкой в Москве до Тюмени, а уж там решит как: потому что до Правдинска
«только самолетом можно долететь». Вертолетом. Можно еще по Иртышу на барже,
если удастся встретить кого-нибудь из знакомых, кто возвращается из отпуска или
командировки на машине.
Москва встретила жуткой
вокзальной суетой, от которой мельтешило в глазах. Можно было, конечно, почтить
столицу прогулкой и неизбежной тратой денег на каждом углу, но Илья Семенович,
погруженный в свои мысли, двинулся к метро, чтобы переместиться от вокзала к
вокзалу. А если уж покупать, так только журналов и перекусить в поезд.
Единственное, что отметил беглым взглядом, - Москва вроде как стала чище,
только люди казались еще более озабоченными, может, немного озлобленными, да
изобиловала столица как всегда «добродушно»-нагловатыми прощелыгами-аферистами.
Вспомнилось, что раньше всей семьей ехали сначала на Красную площадь, подолгу
любовались храмом Василия Блаженного и, конечно же, шли за покупками во
всенародный магазин ГУМ. Но в этот раз, несмотря на торжество новой
капиталистической жизни, хотелось поскорее обратно в поезд.
