- Господи! Ну сделай
хоть что-нибудь!.. - при этом подсознательно подразумевалось не спасение его,
Жаркова, а хоть какое-то облегчение страданий, выпавших на долю этого безумного
в своем самоуничтожении мира. И это был 7777-й крик, прозвучавший в этот день в
этой стране, обращенный к Нему.
Все было бы угадываемо
просто, если бы рядом на скамейке с Жарковым из воздуха материализовался
Ангел-Хранитель или специально существующий для подобных поручений дежурный
Ангел и выполнил бы все пожелания Игоря Сергеевича для облегчения его бренного
существования. Но в эпоху «крутого» материализма такое чудо было бы
оскорбительным для самого себя, и нет ничего удивительного в том, что ничего не
произошло. Гром не грянул. Кто-кто, а Игорь Сергеевич понимал нелепость чуда в
наше время даже лучше других. Определив для себя, что это было последнее
обращение за помощью к кому бы то ни было за этот день, Жарков вернулся в
состояние наигранно-презрительного равнодушия, без особых усилий над собой
допил из горлышка коньяк и двинулся прочь из этого «поэтически-уединенного
места». Он не почувствовал себя пьянее или хуже, он просто в очередной раз за
эти дни смирился со своей участью. Правда, ему показалось, что день вдруг
заметно посерел, будто осенние краски утратили свою утреннюю жизнеутверждающую
яркость, запылились, что ли. Да и люди стали какими-то хмуро-озабоченными, и
единственное, чем они отличались от Жаркова, - торопились решать свои проблемы.
Но некоторые проблемы в
нынешнее время перехода от социалистического варварства к общечеловеческой
цивилизации решались отнюдь не цивилизованными способами. Право на доступ к
общечеловеческим «ценностям» оспаривалось по старинке, с оружием в руках.
Именно люди с оружием выскочили из лакового иностранного автомобиля, и Жарков,
который был совершенно обоснованно уверен, что стрелять будут не в него,
удивленно замер на месте - предоставлялась редкая возможность в объективной
реальности лицезреть кадры из американского триллера. На миг опережая нажатие
курков, Игорь Сергеевич отследил траектории еще не вылетевших к цели пуль и
угловым зрением определил, что предназначены они почтенному семейству из трех
человек, а, скорее всего, джентльменистому папе, небрежно покупающему
пятилетней дочери мороженое. Но даже со случайной пулей для невинного дитя
Жарков смириться не мог. Так же, как поучительно показано в американских
фильмах, он метнулся к ничего не подозревающей стоящей спиной к убийцам семье и
одним рывком уложил всех троих на землю. Лоток с мороженым подсек и продавщицу.
Он даже совершенно справедливо успел подумать, что никто, кроме него, ничего
подобного делать не собирался. Напротив, окружающие, по законам жанра, с ужасом
и одновременно любопытством на лицах стремительно искали укрытия. Очереди из
маленьких пистолетов-пулеметов прошили лоток, звякнули о чугунную ограду парка,
частью устремились в небо, к которому полчаса назад взывал Жарков. Поднимаясь
на ноги, Игорь Сергеевич не учел одного: в его стране бандиты не торопились
убегать и, хотя особенно не мешкали, успели, хоть и вскользь, «приголубить»
неожиданного в этих местах супермена. Одна пуля прокусила ему щеку с наружной
стороны и унеслась по своим делам, зато другая плотно засела в правом плече.
При этом заставила Игоря Сергеевича «сальтануться» через лоток и приземлиться
на пышное визжащее тело продавщицы. На какое-то время он потерял сознание.
