Алевтина Сергеевна после
случая с колокольней ничего спрашивать не стала, только вскрикнула один раз,
прижимая руку к сердцу, и бросилась к одежде. Андрейка, уже одетый, выскочил на
крыльцо, она следом.
- Ты куда, сынок? - голос
проваливался, словно не хватало дыхания.
- Я на реку, не бойся, я
немного удержу воду... Недолго, мама. Пусть дядя Саша зовёт на помощь своих
дяденек.
Как раз в это время
ухнул самый большой взрыв, так, что в домах с незакрытыми ставнями вздрогнули
стекла. Залились, переходя на одичалый вой, собаки. Кое-где люди сами вышли во
дворы, тревожно прислушиваясь сквозь морось к недалёкой реке.
Алевтина Сергеевна
кинулась было за сыном. Ну куда такого малыша одного отпускать?! Потом вдруг
вспомнила: года два назад ещё не говоривший Андрейка, когда они шли из
магазина, вдруг потянул её за руку на другую сторону улицы. Там не было
деревянного тротуара, и Алевтина попыталась сопротивляться, мол, чего Андрюша
балуешь, не надо нам туда. Но он продолжал тянуть с такой силой и таким
отчаяньем в глазах, что сердце дрогнуло, и невольно потянулась за ним. Только
отошли в сторону, как из-за поворота выскочил «Газ-53» - молоковоз - и на
полной скорости врезался в забор, как раз в том месте, где они только что
стояли. Дверца машины открылась, оттуда выпал на разломанный тротуар «в зюзю»
пьяный водитель Пашка Водопьянов, чтобы, достигнув земли, тут же и уснуть
мертвецким сном. Задави он мать с сыном, даже и не понял бы, что совершил
смертный грех. У Алевтины добавилось седых волос, Андрюшка же уже через минуту
зашагал дальше как ни в чём не бывало.
Вспомнив этот случай,
Алевтина через материнский страх уверилась, что её пятилеток-сынок в чём-то
мудрее многих взрослых и надо делать именно то, что он сказал. И побежала вдоль
улицы, стуча в окна и крича: дамбу прорвало, все на крыши! Где не верили, там
срабатывало, как выстрел: «Андрейка сказал!»
Первым увидел это
Александр Семёнович. Увидел и остолбенел, хоть заранее принял уже добрый
десяток решений на подобный случай. То, как Али втаскивал на борт катера тело
контуженного Комкова, он не замечал, а вот как хлынувшая в пробоину в дамбе
Тосьва остановилась у ног маленького мальчика - видел. И «поражённый» застыл в
нелепом положении бегущего человека.
Андрейка стоял, раскинув
руки так, будто держал за руки с обеих сторон двух взрослых. Вал воды, только
что смывший тонкий перешеек, как верный пёс замер у самых ног малыша, только
лизнув его смешные старые кеды.
