Валерий Николаевич
смотрел на него печально, и безысходность в их взглядах пересеклась.
— Я дам тебе справку,
что все материалы изъяты конторой. И это будет официальная версия. Пусть потом
сами у себя ищут. Я же буду единственным свидетелем, но и я скоро умру...
Огромный немой вопрос
встал на пересечении их взглядов. Он стоял над безысходностью, но не требовал
пространных ответов и объяснений, оба они знали об этом столько, что могли
разговаривать молча.
— Они собираются
«обкатать» его на собственном народе. Готовится что-то грандиозное и неохватное
умом советского человека. По-моему, скоро стране... — директор тихо
выматерился. — Сожги это, Валера.
И Валера сжег. Сжег
почти все, включая схемы почти готового к разработке второго «Сварожича». Сжег
труд десятков людей. Сжег, как вор, пугливо озираясь, и пепел развеял по ветру.
А директор через месяц умер. А через четыре года страна разошлась по неровным
швам...
Но американец все же
пришел! И Валерий Николаевич испытал новую вспышку истерического ужаса. Сработало,
или американец не тот, за кого себя выдает? Он все же согласился встретиться с
ним еще раз и после второй бутылки смирновской рассказал о том, что довелось
ему испытать и увидеть. Терять уже было нечего. Слово — не воробей. Не
рассказал только о ритуальном сожжении и об умершем директоре. Кляйн потом
дотошно порылся вместе с новым, но глупым директором в никому не нужных теперь
разработках и в выхолощенной папке НИ-1 и НИ-2.
2
Никто не знал о времени
включения «Сварожича». В ожидании эксперимента солдаты слонялись по лагерю,
играли в волейбол (для чего была специально натянута сетка), в настольный
теннис, в карты, некоторые читали. Кормили их отменно, в рационе постоянно были
фрукты и красное сухое вино, молоко. Именно поэтому они по простоте своей считали,
что эксперимент связан с радиацией. Об этом постоянно читал им самодеятельные
лекции матрос-подводник с атомного ракетоносца. Мол, у них там именно такое
питание. Но он явно преувеличивал. Военнослужащих срочной службы никто и нигде
так не кормил. Офицеры, спецназовцы и ученые питались отдельно, в специальной
палатке. Чекисты на территории объекта не питались вообще.
Веня Смирнов отвечал за
параметры работы прибора и поэтому находился в непосредственной от него
близости, в особо охраняемой зоне, рядом с которой круглосуточно молотила
электростанция. Валерия Николаевича сделали снабженцем. Непосредственное его
общение со «Сварожичем» закончилось на стадии сборки, и теперь он больше был
никчемным наблюдателем, обязанным по первому требованию прыгать в вертолет и
доставлять коллегам и группе врачей все необходимое для работы: детали,
медикаменты, диагностические приборы... Но большую часть времени Валерий
Николаевич, подобно солдатам, слонялся без дела, стараясь никому не попадаться
на глаза. У него уже тогда было нехорошее предчувствие. Дни выдались пасмурные,
и он боялся смотреть вверх, откуда сердито давило низкое северное небо. Часто
моросил дождь, и нельзя было скрыться от вездесущей влаги и гнуса. Из-за
мошкары и комаров лагерь буквально пропах «дэтой», но даже самый жирный слой
этой мази не спасал людей от появления волдырей на всех частях тела. Утром и
вечером врачи осматривали личный состав на наличие присосавшихся клещей. Но те,
похоже, словно избирательно — на этой поляне не жили. А вот среди спецназовцев
уже были двое пострадавших, коих усиленно кололи гаммоглобулином.
