— Даже с музыкой! — удивился
Павлов.
— Могут поднять
вертолет, — предупредил Рогозин, зажимая рану.
Трупы бросили в ту же
канаву, забрав оружие и документы, Маккаферти связали и заткнули ему рот
ветошью. Через минуту машина уже набрала скорость. Но еще через пять минут над
лесом стал слышен рокот вертолетного двигателя.
— Интересно, почему наш
друг поехал на машине, а не воспользовался вертолетом? — озадачился Алексей.
— Зато теперь погоня по
всем правилам, — оглянулся Рогозин.
— «Апач»,— определил
Павлов.
Он нежно обнимал
бригадного генерала Маккаферти, который до сих пор не пришел в себя — голова
его болталась, как на шарнире. Пристроив американца поудобнее, чтобы на
какой-нибудь кочке не выпал, Леха начал целиться в небо.
— «Муху» бы!
Чуть впереди прилично
рвануло, и Петр едва успел отвернуть от столба огня и свежей воронки. Далее все
было как в кино, в котором главные герои не должны погибнуть. С солнечной
стороны в небе вдруг загрохотало, словно опомнилась давно прошедшая гроза. В ту
же секунду вертолет разлетелся на куски, полыхнув взорвавшимся горючим, а в
небе осталась только белая полоса — след истребителя.
— Братушки! —
обрадовался Петр.
— А ведь югославы в эту
мясорубку официально не лезут? — задумался Рогозин.
— Двадцать пятый «Миг», —
деловито определил Павлов.
— Я же говорю: братушки,
— еще раз повторил Маркович.
— Ты хочешь сказать, что
пилот русский? — наморщил лоб Семен.
— Наемник, как вы.
— Доброволец, — поправил
серба Леха.
— Да-да! — поторопился
извиниться тот.
6
Сначала Ристич вспомнил
все ругательные слова как на сербском, так и на русском. Троица
героев-авантюристов, улыбаясь, молчала. Надо было дать командиру отвести душу,
чтобы потом ошарашить его главным сюрпризом, который тихо сопел под брезентом в
кузове джипа. Семену в этот момент делали перевязку, и он был неприятно
озадачен, что врачует его не Милица.
Увидев Маккаферти,
Ристич оторопел. Вывел его из оцепенения старый серб из соседнего селения,
принесший в лагерь свою сливовицу и продукты. Он тут же предложил расстрелять
американца, что готов был выполнить собственноручно. Ристич испуганно
отмахнулся:
— Его надо отправить к
Радовану, чтобы весь мир знал...
— Ну, значит, опять
выйдет сухим из воды, — заметил сквозь зубы Семен.
— Вы будете за это иметь
большие неприятности, — промямлил на русском языке освобожденный из-под
брезента Маккаферти и тут же получил кулаком в челюсть от Алексея.
— А ты уже имеешь! —
прокомментировал Павлов.
