Прошло
несколько часов. В зеркале появилась рябь, лицо профессора перекосило.
Внутренний диалог начал останавливаться. Тело профессора побледнело, задрожало
и стало растворяться, как дым, а отражение стало объёмным и чётким. ЧПОК!!!
Затычка выскочила, и в комнате никого не стало. Профессор в теле перенёсся в
другой мир.
2
Внутренний диалог стал
включаться. Это происходило следующим образом.
«Я –
Ласточкин. Ласточкин я.»
«Ноги затекли.
Колени болят.»
«Я – там. Я –
тут!»
«Я – первая
ласточка! Я победил!»
Взгляд его
сфокусировался. Он ожидал увидеть перед собой зеркало, из которого он появился
с другой стороны, но перед ним была лишь белёная стена. Он с ужасом посмотрел
вниз, но увидел только тощее мужское тело со всеми атрибутами, принадлежащее,
без сомнения, ему самому. Пробки не было! Путь назад был отрезан!
Профессор
рассчитывал появиться из зеркала и побродить по чужому миру насколько позволит
длина цепочки, то есть в радиусе двадцати метров, а потом вернуться назад. А
теперь он застрял в этом мире навсегда. Никто здесь не поверит, что он пришёл
из другого мира (а если поверят, ещё хуже), и его подвигу грош цена. У него не будет
учеников, посмертной славы и книг. А свой родной мир он будет созерцать лишь в
видениях. Если только… Нужно срочно связаться с оккультистами из этого мира!
Если провернуть всю процедуру в обратной последовательности… У него уже есть
наработки… Времени уйдёт много, но что не сделаешь, чтобы вернуться на Родину!
Ласточкин
никогда не был патриотом, но сейчас он чувствовал, что стал им – самым последним
безмозглым идиотом-патриотом. Мысли лихорадочно вертелись у него в голове, а он
продолжал стоять на коленях на влажной траве, уставившись в белую стену
какого-то здания.
«Надо бы
оглядеться», – подумал профессор и вскочил на ноги. Голова у него закружилась,
и он рухнул, как подкошенный, на пружинистый газон.
3
Больница была
светлая, чистая. Все больные постоянно шутили и улыбались. Почти никто не испытывал
боли. А те, кто испытывал, благодарили Бога и пели псалмы. «Что за мерзость!» –
подумал Ласточкин и повернулся на другой бок. Недавно его сосед по палате умер
с улыбкой на устах, а жена и дети, видя, как папа умирает, молились и плакали
от радости. «Надо научить их объективности, – думал профессор. – Только
жестоким людям наплевать на смерть близких, а нравственные люди плачут от горя,
когда кто-то из их родственников умирает». Он вспомнил, как сам плакал у гроба
матери – единственного существа, которое его любило. «Также надо объяснить, что
личность почти у всех уничтожается после смерти. Кармический ветер стирает
память, энергетическое тело распадается на эманации. Вертикальная тропа вверх –
удел избранных. Радоваться смерти отца и мужа – шизофреническая реакция или
признак глубокого нравственного падения. И почему смертельно больных и
психопатов здесь содержат в одной палате с фактически здоровыми?»
