Эриксон поступал наоборот. Он утверждал, что изменение возможно, только если терапевт директивен. Он также считал, что все сказанное или сделанное в присутствии клиента несет в себе указание; задача же заключается в том, чтобы делать это умело, а не просто пытаться избежать директивности.
Вовлечение членов семьи
Встречи с родственниками пациентов с точки зрения традиционного подхода считались неприемлемыми. Многие терапевты даже не говорили с ними по телефону, опасаясь нанести вред лечению. Как всегда, Эриксон действовал иначе и охотно общался с родственниками своих клиентов. Он был одним из первых, кто начал приглашать для беседы всех членов семьи. Иногда он приглашал родителей вместе с ребенком, иногда без ребенка, и точно так же встречался с супружескими парами — то вместе, то по отдельности. Он одним из первых выработал особые процедуры, убеждающие уклоняющихся родственников посетить терапевта. Например, если муж не появлялся, невзирая на все приглашения, Эриксон начинал организовывать его приход. Разговаривая с женой, Эриксон заявлял: “Ваш муж, скорее всего, понимает это таким образом”. В другом случае он говорил: “Я уверен, что у вашего мужа такая-то точка зрения”. Каждый раз при этом он предлагал точку зрения или понимание, которые были заведомо неверными и не могли отражать мнение мужа. Когда жена приходила домой, муж расспрашивал ее, как прошла встреча с терапевтом. И она сообщала мужу, какое неверное представление о его взглядах выказывает Эриксон. Вскоре муж заявлял, что “пора направить этого психиатра на путь истинный”, и являлся к Эриксону.
Эриксон чувствовал себя легко, работая с семьями. Если Фрейд говорил, что не знает, что делать с родственниками своих пациентов, то Эриксон утверждал, что знает. Он на практике определил, что симптомы представляют собой контракты между родственниками, а не просто отражение индивидуальных черт больного. Эриксон порой вовлекал в лечение друзей и сослуживцев своего клиента. Не беспокоясь о поддержании мистических взаимоотношений с пациентом, он рассматривал человека и в его профессиональном, и в социальном окружении.
Подведем итоги. Традиционный терапевт был недирективным консультантом отдельно взятого пациента. Его работа заключалась в создании условий для того, чтобы его клиент мог говорить и самовыражаться. Он не использовал гипноз, не давал указаний, избегал родственников и не опрашивал членов семей. Он не имел дела с конкретными симптомами. Он практически полностью полагался на интерпретации как орудие достижения изменений и в индивидуальной, и в групповой терапии.
