— Бедненькая, — сказал Алексей, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Вы проходите в столовую, — кивнула женщина на другую, настежь раскрытую дверь.
Алеша очутился в небольшой, аккуратно обставленной комнате, увидел на маленьком столике груду чистого белья, гладильную доску и поставленный на попа электрический утюг.
— Я тут убиралась, — сконфуженно призналась женщина, — вы уж извините, такой хаос.
Горелов увидел на стене портрет молодого офицера с тремя звездочками на погонах и инженерным значком на тужурке. Короткий зачес густых волос, усталые глаза, большие и выразительные. Губы энергично стиснуты, у рта замерла жесткая складка.
— Мама… пить, — донесся детский голосок.
— Сейчас, моя светонька, — пропела женщина, и Горелов почувствовал, как много было ласки в ее голосе.
Цепкий взгляд Алексея успел отметить и простоту комнатной обстановки, и дешевенькие, уже давно выгоревшие от солнца штапельные занавески, и даже заштопанный рукав на светлом с красными кружочками ситцевом халатике, очень коротком, едва скрывающем ее колени. «Откуда же быть у нее большому достатку? — подумал Горелов. — На зарплату дежурной по гарнизонной гостинице вдвоем с девочкой не особенно разживешься».
Напоив девочку, женщина возвратилась в комнату, и Алексей смутился, заметив, что она успела переодеться. На ее ногах появились белые босоножки, а домашний халат она сменила на черную юбку и ту самую розовую кофточку, в которой Алексей увидел ее впервые. Он нечаянно встретился с ее синими глазами и заметил, как, вспыхнуло ее лицо.
— Мама, — снова позвала девочка, — а дядя ко мне зайдет? Мне скучно одной. Ты все работаешь да работаешь.
Алексея царапнул по сердцу жалобный голосок. Женщина смущенно отвела глаза:
— Что ты, Наташенька, дяде очень некогда. Я переглажу белье и буду читать тебе сказки.
— Ты долго будешь гладить, — недоверчиво отозвалась девочка.
Горелов поднялся:
— Если я к ней на минутку зайду, вы не будете против?
Женщина, уже державшая в руке ключ, благодарно посмотрела на Горелова.
— Ой, да что вы! У вас же и на самом деле каждая минута, наверное, на учете. Но если вам действительно не в тягость… — она не договорила и открыла перед ним дверь.
Горелов вошел в комнату и на маленькой никелированной кроватке с высокой спинкой увидел под стеганым одеялом девочку с беленькими косичками. Она лежала на спине. По багровому румянцу на худеньких впалых щечках и прерывистому дыханию можно было догадаться, как ей тяжко. На стуле, приставленном к изголовью, лежала половинка лимона, градусник, пачка каких-то таблеток. Алексей прикоснулся ладонью к ее пылающему лбу.
