Сама придумай казнь надлежащую
Моим, злословья полным, ямбам:
В волнах морских иль в огне, — где хочешь!
Ни Диндимена в древнем святилище,
Ни Феб, ни Либер не потрясают так
Души жрецов, ни корибанты
Так не грохочут гремящей медью,
Как духи Гнева, коим не страшны ведь
10 Ни грозный вал морской, ни германца меч,
Ни ярый пламень, ни Юпитер,
С грохотом страшным разящий с неба.
Ведь Прометей, лепя человечий род,
С людскою глиной глину звериную
Смешал, и в недра нашей груди
Злобы вложил и безумья львиных.
Лишь духи Гнева лютую вызвали
Судьбу Фиеста. Гнев был причиною,
Что города бесследно гибли,
20 И на местах, где стояли стены,
Надменный недруг землю распахивал
Уйми же гнев свой! В дни моей юности
Ведь и меня лишь пыл сердечный
В злобе толкнул написать поспешно
Те ямбы. Ныне горечь прошедшего
Стремлюсь сменить я дружбой и кротостью.
Мою вину мне в новых песнях
Дай искупить и верни мне душу!
16
17
К Тиндариде
Гостит охотно в рощах Лукретила
Сильван проворный, друг моих козочек.
Он бережет их от палящих
Солнца лучей и ветров осенних.
Беспечно бродят жены пахучего
Супруга, в чаще скрытые ягоды
Спокойно ищут, — не страшат их
Жала змеиные, зубы волчьи,
Когда в окрестных долах и в узеньких,
10 Бегущих в гору, уличках Устики
Звучат божественной цевницы
Полные сладостных чар напевы.
Богам любезен я благочестием
И даром песен. О Тиндарида, здесь
Найдешь ты сельских благ обилье
И насладишься привольной негой.
Уйдя от зноя в уединенную
Ложбину, будешь петь на теосский лад
Про Пенелопу и Цирцею,
20 Тайных соперниц в любовной муке;
В саду тенистом будешь потягивать
Со мной за кубком кубок — лесбийское
С его небуйным, легким хмелем,
И опасаться тебе не надо,
Что Кир в припадке яростном ревности
С тебя руками нетерпеливыми
Сорвет венок и растерзает
Ткань неповинной твоей одежды.
17
18
Квинтилию Вару
Вар, дерев никаких ты не сажай раньше священных лоз
В рыхлой почве, вблизи Тибура рощ, подле стен Катила;
Трудным делает Вакх тем, кто не пьет, жизненный путь; нельзя
Едких сердца тревог прочь отогнать, кроме вина, ничем.
Кто, из чаши хлебнув, вспомнит про гнет войн или бедности?
Кто не грянет свой гимн Вакху-отцу с милой Венерою?
Но для каждого есть мера в питье: Либер блюдет предел.
Бой кентавров возник после вина с родом лапифов, — вот
Пьяным лучший урок; Вакх, не щадя, диким фракийцам мстит:
10 То, что можно свершать, то, что нельзя, узкой межой они
Делят, жадные пить. Я же тебя, бог, не дерзну пытать
Против воли твоей; таинств твоих, скрытых от всех плющом,
