— Ничего, что не могло бы подождать, — ответил Томас, садясь напротив. — Вы хорошо играете? — пробурчал он, вопросительно взглянув на нее.
— Признаюсь, давно не играла. — Работа оставляла Мэри не так много свободного времени.
— Прекрасно! — проскрежетал он. — Тогда уступаю вам право первого хода.
Мэри досадливо покраснела.
— Вообще–то, принято бросать монетку.
Он открыл рот, чтобы сказать очередную резкость, но что–то в выражении лица девушки остановило его.
— Я — сварливый уб… сварливая свинья, правда? — с отвращением к себе произнес он.
— Да, — немедленно согласилась Мэри, благодарная ему за то, что он изменил слово, которое поначалу собирался использовать.
Томас мягко хохотнул, в его глазах вновь мелькнула тень былого расположения.
— Вы, по крайней мере, честны, — усмехнулся он.
Она вызывающе посмотрела на него.
— Для женщины?
— Господи, — взмолился он. — Достаточно ли будет одного извинения или мне придется по отдельности извиняться за каждое оскорбление?
Уголки ее губ невольно приподнялись при виде виноватого выражения его лица.
— Почему бы нам сначала не сыграть? А потом посмотрим, будете ли вы по–прежнему в настроении извиняться.
Брови Томаса взметнулись вверх.
— Вы так уверены в себе?
Мэри ответила ему загадочной улыбкой: слишком много времени прошло с тех пор, как она играла последний раз. Единственное, в чем она не сомневалась, — это в своем желании победить.
Она выиграла право на первый ход и начала игру. В следующие полчаса они едва обменялись парой слов, сосредоточившись на обдумывании ходов. Однако Мэри могла бы поклясться, что их шансы победить равны.
— Вы и впрямь сильны, — признал он, когда Мэри взяла у него еще одну пешку.
— Спасибо. — Она приняла комплимент за чистую монету.
Он откинулся на спинку кресла и взглянул на нее.
— Я действительно сожалею о том, как вел себя сегодня. Я просто… Послушайте, Мэри, вы ведь женщина… Я сказал что–то смешное или обидное? — отреагировал Томас на ее подавленный смешок.
— Нет–нет. — В глазах Мэри светилось веселье.
— За исключением того, что обрушил на вас все оскорбления, которые только мог придумать в адрес женщин, — признал он.
— Так уж и все? — поддразнила его Мэри. Она могла бы добавить парочку тех, о которых он забыл.
— Все это — следствие моей личной проблемы. Скажите, почему женщина, согласившаяся поговорить по телефону, отказывается от личной встречи?
Значит, Эстер не пожелала видеть его сегодня утром! И он с тех пор, словно раненый медведь, крушит все подряд.
