— Папа… — Девочка озадаченно сморщила носик. — А что означает «превозносить добродетели»?
— Это означает, юная леди… — Томас с легкостью взял дочь на руки, — что ты считаешь Мэри потрясающей.
— Так и есть! — воскликнула Нина без тени сомнения.
— Да, конечно, малыш.
Томас пощекотал дочь и понес ее вниз по широкой лестнице.
Мэри следовала за ними, откровенно радуясь явной близости, сохранившейся между отцом и дочерью, несмотря на трехмесячное отсутствие Томаса. Эти двое, казалось, расстались только вчера — такими искренними и теплыми были их отношения.
— А знаешь… — Томас помедлил и перешел на шепот, обращаясь к дочери, — когда я впервые увидел Мэри, я решил, что она ненамного старше тебя! — Игривое замечание сопроводил лукавый взгляд в сторону покрасневшей Мэри. — Она выглядит… гораздо взрослее в этом черном платье. — Во взгляде синих глаз мелькнул вызов.
— Это я помогла ей выбрать его! — с гордостью заявила Нина.
Это действительно было так. Работая днем в детском саду, вечерами Мэри была предоставлена себе, и ей ни к чему были наряды, потребность в которых она внезапно ощутила в доме Тэлфорд. После двух вечеров, когда она выходила к столу в юбке и блузке, ощущая себя именно тем, кем и была, — служащей, — Мэри решила в корне изменить ситуацию.
В следующую субботу, взяв с собой Нину, она отправилась в близлежащий городок и купила три платья, которые, в сочетании с различными аксессуарами, позволили бы ей не думать о том, что надеть к обеду, независимо от того, кто к нему приглашен. Как раз вечером того дня ее представили священнику и судье, так что покупки оказались весьма кстати…
Мэри приобрела черное, голубое и белое платья, и сегодня вечером на ней было черное, которое прекрасно подчеркивало фигуру. Длина до колен оставляла открытыми ноги во всем их великолепии. В предыдущие два вечера она надевала к нему длинный, с цветочным орнаментом, шарф или приталенный жакет дымчато–голубого цвета. Но сегодня его украшала лишь серебряная брошь, приколотая слева на груди, — этим вечером ей не хотелось привлекать к себе внимание.
— Но Мэри намного старше меня, — капризным тоном пояснила Нина. — Ей двадцать два. Она сама мне говорила.
— О, действительно намного старше! — согласился Томас, и только легкий изгиб губ, когда он на мгновение обернулся к Мэри, свидетельствовал о том, что он потешается про себя — и опять над ней.
— Послушай, папа. — Нина невольно произнесла это с интонациями своей бабушки. — Ты порой бываешь таким глупым. — Девочка возмущенно тряхнула головой, и это снова напомнило Джулию.
