— Не испытание.
Девлин убрал руку Бананак со своего лица. Переплетя свои пальцы с ее пальцами, он добавил:
— Я бы не стал тебя испытывать.
— Еще как стал бы, братец, — вздохнула Бананак. — Ты такое делал, и не раз. Кровь этой малышки даст мне силу, о которой они даже не догадываются.
— Да, ты права.
Девлин ощущал туго натянутые нити страха. Он боялся не за королеву, не за двор и не за мир фэйри. Это был страх за Эни. Однако он целую вечность только и делал, что подавлял свои чувства, потому сейчас снова загнал страх поглубже, чтобы сестра не заметила, и сказал ожидаемые ею слова:
— Тебе хочется выступить против Высокой королевы?
— Конечно!
Девлин не спорил. Он больше ничего не говорил, а только пристально смотрел на Бананак. Она придала себе облик Сорши и, подражая голосу сестры, произнесла:
— Какой же ты испорченный ребенок, Девлин. Я всегда знала, что ты меня предашь. Когда я слышала о твоих проделках…
Оставаясь в облике Сорши, Бананак помолчала и продолжала в том же духе:
— Я была шокирована. Расстроена. Ты совсем не похож на меня, Девлин. Ты чужд нашему миру — миру фэйри. И всегда был таким.
— Прекрати, — потребовал Девлин.
Бананак вновь стала прежней.
— А ты ведь всегда любил ее больше, чем меня.
Она тяжело привалилась к металлической сетчатой ограде, отчего та задребезжала.
— Я что, рассказывал ей, где ты прячешься?
— Прикажи она, и рассказал бы.
— Прекрати, — повторил Девлин, чувствуя, что утрачивает самообладание. — Она моя королева. Благодаря ей у меня есть дом и смысл жизни.
— В один прекрасный день я займу свое законное место на троне или убью ее, и ты поклянешься в верности мне.
Эти слова он слышал не впервые. Когда Бананак охватывало смятение, она начинала говорить об узурпации власти и о расправе над собственной сестрой,
— Ты еще толком не понял, зачем тебе эта гончая, зато я вижу, какой она подарок судьбы. Можешь мне не верить, но я ее раскусила.
— Я не собираюсь тебя проверять, — сказал Девлин.
Он не добавил, что проверки и испытания были свойственны обеим его сестрам в их вечном соперничестве. Девлин служил им инструментом, неким балансировочным устройством, не дававшим конфликту разрастаться.
— Где мы будем обедать? — решил сменить тему Девлин.
— Ладно, давай прекратим спор и кого-нибудь прикончим. Согласен?
— Наверное.
В обществе Бананак он делал вещи и похуже, и не всегда по ее воле.
Бананак была довольна. Она обняла Девлина за пояс, а он послушно положил руку ей на плечо. Потом сестра-создательница поправила гриву своих волос-перьев, распустив их наподобие плаща, закрывшего ей спину.
