Однако ни одно проклятие не могло ничего изменить, и он вновь оставался все тем же калекой, каким и был. Самый знающий из всех Детей Ночи, почти самый старый и опытный, и абсолютно беспомощный, перед лицом опасности. Именно эта беспомощность и заставила его искать альтернативные способы защитить себя. Он стал искусным дипломатом. Он устраивал приемы, на которых всем открыто показывал - «Я вам не враг, а от дружбы со мной вы можете только выиграть». Он заключал альянсы и планировал чужие компании, да и что там уж говорить, выступал в роли судьи в некоторых склоках меж Детьми. Он ухитрился заставить всех Детей Ночи почувствовать необходимость в нем, а это было далеко не так просто.
И вот, сейчас он сидел и раздумывал о том, не было ли глупой ошибкой отвергнуть альянс с братьями. Они поняли его желание остаться в стороне и не подставляться под удар. Они вспомнили его помощь в атаке на Древнейшего. Они учли это, и дали понять, что они его не тронут. Вот только сидеть в стороне от дел было невыносимо, тем более, что в последнее время он уже понял, что столь необходимый ему ответ скрывается в чем-то, касающемся не только, и не столько, Детей Ночи, как самого Древнейшего.
- Брен… Ты предложил мне странную сделку. Странную, но интересную. Интересно, на что ты готов пойти ради этого знания? Пойдешь ли ты против братьев, если конечно будет необходимость? Не бросишь ли ты меня, как тогда, когда я оказался перед Древнейшим, а ты разорвал со мной контакт и позволил ему играть с моим разумом? Во мне нет такой веры в тебя, Брен, да и долг твой за тот раз – ты еще не вернул. Но… Попробуем. В конце концов, если ты и бросишь меня снова, то я уж точно приложу все силы, чтобы узнать твои слабые места.
Бониард допил вино, и направился спать.
Есть всего несколько вещей, которых боятся не меньше чем Смерти, это, Старость, и, в виде исключения для женщин, потеря Красоты. Все эти вещи пугают, хотя с ними и можно жить дальше. Но есть одна вещь, которую боятся даже упоминать, и заподозрив приближение её – начинают впадать в панику. Это Безумие.
Брен торопливо сковывал себя цепями, и, напоследок, затянул кожаный ремешок кляпа, после чего сел на пол, и почувствовал, как по его щекам катятся слёзы. Припадок опять приближался, и он не знал ни того, каким он будет по силе, ни того, сколько он продлится. Даже надеяться на лучшее было бессмысленно, поскольку с каждым разом припадки становились всё мощнее и продолжительнее.
