Ахсур так задумался, что не заметил, как его лошадь заступила дорогу одному из дромадеров. Сидевший на нем человек резко крикнул. Юноша поднял глаза и замер. Он узнал его. Это был один из тех караванщиков, которые позарились на имущество Зерхана и продали мальчика в рабство. Поводья выпали у него из рук, и лошадь замедлила шаг. Кулл обернулся и, заметив, что Ахсур отстал, придержал коня и крикнул:
— Эй, не отставай!
Когда тот догнал его, он спросил:
— Что случилось? У тебя такой вид, как будто верблюжья колючка попала тебе под зад.
Ахсур был сам не свой. Он опустил голову и даже на шутку не обратил внимания. Кулл рассердился:
— Да что такое? Говори.
— Я видел купца, который вместе с другими караванщиками присвоил верблюдов и товары Зерхана. А от меня они отделались в первом же встретившемся на пути городе.
— Где он? Покажи.
— Вон тот, на одногорбом верблюде с красноватой шерстью. Зеленую чалму видишь? Его зовут Илвис.
— Да, я запомнил его. Не расстраивайся, Ахсур, он расплатится за все зло, что тебе причинил.
* * *
Когда они разыскали наконец караван-баши, тот приказал ехать рядом с ним до первой стоянки, где обещал огласить свое решение. Это был грузный тураниец в богатой чалме, сидевший на отличном верблюде. Власть над всем этим скопищем людей и животных сделала его гордым, самонадеянным и чванливым. Кулл про себя послал его к Тогу, но вынужден был ехать рядом как привязанный, под присмотром нескольких хорошо вооруженных всадников. Ахсур трусил следом.
На ночлег остановились, когда пала тьма. Быстро расставили походные шатры, образовавшие огромный круг, в середине которого поместили верблюдов и тюки с товарами. Зажгли костры, над которыми вскоре поплыл соблазнительный запах приготовляемой пищи. Кулл голодными глазами следил, как у костра, где расположились конники, сопровождавшие караван, дежурный раздавал лепешки и наливал похлебку. Охранники оказались достаточно гостеприимны и позвали своих пленников разделить трапезу. Кулл не заставил себя долго упрашивать и с жадностью набросился на еду.
Вскоре к ним подошел человек, посланный от костра караван-баши, и сказал, что тот приглашает их к себе.
Когда Кулл рассказал, в какую переделку попал в горах, тураниец раскрыл рот от изумления. Не верить атланту он не мог, ибо раны и ссадины на его теле красноречиво свидетельствовали, что ему пришлось перенести. Подозрение, что они подосланы разбойниками, отпало само собой.
Получив разрешение следовать вместе с караваном, Кулл снова обратился к караван-баши:
