— Если не считать ее кузины, уехавшей в Нью-Йорк. — Рино внимательно смотрел на конюха, прекрасно понимая, к чему тот начинает клонить. Это было ясно по его сосредоточенному взгляду: Лаки уставился в пол, словно собираясь с мыслями. Рино терпеливо ждал. Наконец тот начал рассказывать:
— Когда мисс Кейтлин выгнали, с вами было без толку говорить. Вы не горели желанием узнать, что тогда случилось на самом деле. Да и Джесс ни за что не разрешил бы девочке вернуться обратно. — Старик мял старую изношенную шляпу натруженными руками. — А теперь, когда она снова дома, уж пора бы вам уладить все недоразумения промеж себя. — Лаки поднял голову. — Согласны со мной?
Рино обиделся на конюха за прямой вопрос.
— Не так-то легко уладить эти недоразумения. Все гораздо сложнее.
Старик покачал головой.
— Вы можете меня выгнать, если хотите, босс, но я не в силах молчать, раз вы никак не хотите поладить.
Взволнованный Рино подался вперед, оперевшись о подлокотники кресла. Он слишком уважал своего собеседника и всецело доверял ему, поэтому не мог не выслушать его.
— Я слышал ваши показания.
— Ну да, начало-то слышали, а вот до конца не дослушали. Небось, Джесс-то вам ничего не рассказывал. Он с той поры правды вообще уже не говорил.
— Хотите сказать, что отчим солгал?
— Вот именно. — Лаки кивнул. — Он вообще был злым человеком. И на суде врал, что волновался за мисс Кейтлин и поэтому поехал ее искать в тот день. Да не искал он ее, вот в чем дело-то! — Он покачал головой. — Никогда не мог понять, за что Джесс был так груб с нею. Да только что теперь поминать — мир его праху. А нам, живым, все же до правды-то докопаться нужно.
Слова конюха воскресили у Рино воспоминания об отношении отчима к единственной дочери. Нет, никогда он не любил девочку и не волновался за нее.
Тем временем Лаки рассказывал о событиях того давнего дня, но вдруг обронил фразу, смысл которой был не совсем ясен Рино, и он прервал старика.
— Если вы хорошо видели, что Кейтлин и Бо на берегу каньона ничто не угрожает, почему же вы бросились к ним со всех ног? — Рино и раньше задавался этим вопросом.
Лаки отвел глаза в сторону, было ясно, что он не хочет говорить об этом.
— Знаете, ведь о покойниках плохо не говорят.
Рино вдруг напрягся и почувствовал, что ему становится плохо.
— Имеете в виду — о мертвых или хорошо или ничего?
Конюх по-прежнему не поднимал взгляда.
— Ну да. Зачем тревожить память о них? Близким и так невыносимо, что погиб молодой, полный сил юноша. К чему взваливать на них лишнюю ношу страданий? — Лаки все мял поля своей шляпы, соображая, как обо всем сказать. — Но мы, похоже, сглупили тогда. Думали, зачем говорить судье, что и как произошло между ней и Бо: тому важно было лишь понять, она убила или не она. — Старик пристально посмотрел на Рино. — Если б мы только знали, как все обернется для мисс Кейтлин: что вы будете ее ненавидеть, а отец и вовсе из дому выгонит, так мы рассказали бы все без утайки. — Ясный открытый взгляд конюха говорил, что он не лжет.
