Она положила пиджак обратно на диван — туда же, где лежали джинсы и футболка.
— Потому что я думаю о вещах, которые понадобятся Центру. — Она уже говорила эту фразу, но готова была много раз ее повторить. В традиционном костюме он в любом случае не привлечет внимания гостей. — Если наши дети будут заниматься на компьютере, они найдут хорошую работу и смогут отложить деньги, чтобы потом поступить в колледж. А что касается крыши, то осматривал ли ты ее в последнее время?
— Да, осматривал, — ответил он жестко. Болтовня на эту тему давно ему наскучила. И так понятно, что нужна была новая. — Что-нибудь еще есть в твоем листе пожеланий, о чем я не осведомлен?
Неожиданно Кэрсон понял, что Лори стоит очень близко к нему. И что она очень привлекательна.
— Я бы хотела, чтобы ты был более уступчивым, но этого, увы, не купишь.
Кэрсон дотронулся до ее шелковистых волос и обнаружил, что они не были закреплены лаком. И он с наслаждением погладил их.
— Может быть, ты сможешь поторговаться.
Он притянул, ее лицо к своему.
— Что ты можешь сторговать? — спросила его Лори шепотом.
Кэрсон не понимал, почему он это сказал. Может быть, все дело было в ее парфюмерии. Или в ангельском облике. Или в том, как она смотрела на него, заставляя забыть об осторожности. Снова пойти на риск.
Все это спутало его мысли. И пробудило желания.
— Дай мне подумать, — произнес он тихо, приблизив к ней свои губы.
С каждым новым поцелуем остановиться было все труднее. Тем более, запретить себе это делать и отказаться от того, что он обещал никогда не повторять.
Это было мучительно.
Горячие волны желания накатывали на Лори, затягивая ее. Увлекая. Она встала на цыпочки и обвила руками шею Кэрсона, прислоняясь к нему всем телом, чувствуя его близость.
Сердце Кэрсона бешено колотилось в груди, когда их губы отрывались друг от друга.
— Черт возьми, Лори, ты все усложняешь.
Она не поняла и удивилась. Она искала глазами его глаза.
— Что я усложняю, Кэрсон? Что?
Его руки лежали у нее на плечах. Это он держался за нее, а не она.
— Я забываю о том, что ты жена моего брата.
— Вдова, Кэрсон, я вдова твоего брата. Его уже нет. Почему бы не забыть уже о Курте?
Неужели она не понимает?
— Потому что это не должно было случиться. Я не могу позволить себе такие чувства.
Значит, он к ней неравнодушен? Что-то запело у нее в груди. Сердце радостно подпрыгнуло.
— Что, Кэрсон? Что ты чувствуешь?
Ее вопрос проник не только в мысли, но и в душу. Как песня сирены, которая звала его в те края, откуда не было возврата.
