Поздно вечером Тамила Борисовна вышла на веранду. Не уединения она искала – и без того была в доме одна: о Всеволоде она не думала – он вызывал у нее лишь определенные чувства и мысли, а слуг в расчет никогда не брала. Ей хотелось услышать ночные шорохи сада, исполненные манящей тревоги и тайны. Они, да еще лунный свет и звездное мерцание, не просто навевали задумчивое настроение: они подталкивали ее, подсказывали, требовали действий…
Сын, Андрюша, не остался ночевать, ускакал к себе в полк. Она не обижалась, наоборот – радовалась: он так серьезно относится к службе! А это – одно из условий быстрой хорошей карьеры. И все же – условие не главное. А главное, как и везде и всюду, – это деньги, богатство. Именно об этом Коробова и думала все последние месяцы – неотступно, мучительно. А после встречи с сыном эти мысли захлестнули ее, словно петлей.
Но не сразу, нет. Когда она утром услыхала цокот копыт и подошла к окну, а Андрюша, подтянув уздечку и подняв своего коня чуть ли не на дыбы, закричал: «Мама!» – и помахал ей рукой, сердце, казалось, выпрыгнуло из груди от радости. Совершенно нежданной радости, поскольку сын не писал им о переводе. Он служил в очень именитом лейб-гвардейском конно-гренадерском полку под руководством самого великого князя Николая Николаевича – главнокомандующего гвардией Санкт-Петербургского военного округа. Однако перевод всего полка в Московский округ вовсе не был понижением или опалой. Здешний главнокомандующий генерал Плеве был одним из лучших кавалерийских начальников, из лучших и опытнейших командиров. Государь особенно любил и выделял его – Коробова знала все эти подробности, как всегда знала все, касающееся дворцовых интриг, высшей знати, передвижений вверх и вниз по служебной лестнице. Знала, правда, как бы немного со стороны. Но очень надеялась, что скоро окажется в самой гуще этой жизни – внутри ее…
