Почему-то не хотелось быть врачом: не любил крови, боли и
уколов. Никогда не мечтал стать космонавтом, потому что они все маленькие и
мало кто из них летает, больше готовятся и обиженно остаются на земле, перейдя
в разряд отверженных. Не тянуло меня и в моряки, потому что в раннем детстве
узнал, что такое качка и как тебя при этом выворачивает наизнанку. Опять же
скучно, когда изо дня в день море и море, и только изредка суша, где ты
чувствуешь себя чужим и нужно быть бдительным среди вражеского окружения, где каждый
второй, как утверждали представители власти, или шпион, или бандит. Циркачом
мечтал быть ровно час – старшие товарищи быстро пояснили, как много приходиться
потеть и рисковать жизнью, чтобы выступить всего-то пять-десять минут и сорвать
секундные аплодисменты скучающей публики с мороженым и пирожками. А вот,
скажем, иллюзионисты до сих пор вызывают у меня трепетное уважение, хотя… Да
нет, чего там, вызывают. Как-то опять же полчаса хотел стать библиотекарем,
пока не рассмотрел толщину очков и не услышал меховую астматическую одышку
одного из бойцов книгохранилищного фронта. Военным не желал стать по причине
ненависти к любому виду агрессивной тупости и особенно подчинения ей. «Если ты
такой умный, то почему не ходишь строем!» И так далее.
Так кем, наконец, стал этот непутевый мечтатель? Редактором!
Скажи мне об этом кто-нибудь в детстве, бросился бы на того «пророка» с
кулаками. Однако, стал... Нет, далеко не сразу. Поначалу-то пришлось поработать
в журналистике. Только там идеологическая цензура настолько сильно пропитала
творчество, что лично у меня газетное дело вызывало отвращение. Посылают тебя,
к примеру, разузнать степень продажности начальства, и ты с риском для жизни,
используя все свои связи, возможности, таланты, раскапываешь горы компромата,
несёшь в редакцию, а там вместо публикации «бомбы» тебе жмут руку: «молодец» –
и кладут бесценный материал в огромный сейф, навсегда. Освободился от такого «творчества»
я не скоро, мучительно и не без материальных потерь. Но друзья помогли.
Перешел в издательство, овеянное славой, работал поначалу с
удовольствием. Как всегда, мне пришлось пройти тест на интеллигентность: «Что
ты снискал? Кем слывёшь? Что тебе присуще? Чем преисполнен?» Ничего, справился.
Конечно, кромсать чужие тексты, дело неблагодарное и канительное. Зато после
редактуры сотой рукописи, понимаешь, насколько много пишут ерунды и насколько
всё это, ладно бы бесполезно, но – увы! – вредно и даже ядовито.
