Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1] | страница 129

— Не знаю точно, ваше превосходительство, но так полагаю, что и на деньги, может, его зарился, потому покойный Шахворостов слыл в больших деньгах.

— Так, стало быть, вы попросту убить и ограбить его желали? — строго сказал я.

Шаров промолчал.

— Да, ваше превосходительство, не буду таиться... Действительно, когда не удалось нам опоить зельем Шахворостова, стали мы искать какой иной способ порешить с ним, ограбить его. И, мой грех, я пер­вый надоумил компанию нашу так поступить: зама­нить Шахворостова в местность Мятлевских дач, которую я хорошо знал, а там его и убить.

— И вы так и сделали?

— Так и сделали.

— Расскажи же подробно, как вы, изверги, совер­шили ваше преступление.

— Как-то раз зашел в питейное заведение покойничек. Мы четверо: я, Иван Васильич Калин, Спиридонов и подручный Егор Денисов начали предлагать ему место, говоря, что близ Мятлевских дач, в Лиговском парке, требуется, дескать, человек опытный, знающий, для присмотра за рабочими. «Жалованье чудесное тебе дадут!» — уверяли мы. Раз­горались глазки у Шахворостова. «Что ж, — говорит, — братцы, я согласен. Поедемте. Вот только домой за аттестатами схожу». И ушел. А мы радоваться начали: вот когда, мол, попался ты на удочку! Это почище дурману будет!.. Вернулся скоро Шахворостов. Отпра­вились мы все на Петергофский вокзал и поездом в десять часов утра поехали на Лигово. Я поехал в другом вагоне, а Шахворостов ехал вместе с Калиным, Спиридоновым и Денисовым.

— Почему же ты ехал отдельно? — спросил я.

— Чтобы не попадаться на глаза Шахворостову, — ответил Шаров. — Он, так вам скажу, недолюбливал меня, подозрительно ко мне относился...

— Что же, вооружены чем-нибудь вы были?

— У Ивана Васильевича Калина нож был. Когда Шахворостова пригласили ехать в Лигово, он вынул нож складной, с черным черенком, и остро-преостро наточил его на бруске. Все о ноготь свой пробовал, остро ли нож режет... Когда приехали мы в Лигово, то они повели Шахворостова к Кушелевой даче, я же, хоронясь, издали за ними следовал. Смотрю: повернули они все в лес... Я тайком за ними. Иду тихо, осторожно, словно зверя какого выслеживаю. Вот как, примерно, на охоте, когда облаву устраивают. Только скрылись они от моих глаз — в густоту лесную, должно, зашли. Прошло, примерно, минуты две. Вдруг страшный крик донесся до меня. Хоть и ожидал я, ваше превосходительство, такое окончание дела, а все же, поверите, от крика этого словно очумел. Таково жалостно закричал Шахворостов, ну вот словно из него жилы вытягивали! Бросился я бегом туда, откуда крик раздался. Прибежал, смотрю: лежит это Шахворостов уже уби­тый, зарезанный, а кровь из раны так и льет, так и льет! Руками-то, бедняга, еще как будто землю роет, а Иван Васильевич, Спиридонов да Денисов на него хворост да древесный сор сыплют... Когда я прибежал туда, вдруг все всполохнулись: близко, совсем близко послышался звук лошадиных копыт. Бросились тогда все наутек. Побежал и я. Смотрю: на дороге лежит сумка, черная, клеенчатая. Схватил я ее и еще пуще побежал. Выбежав из леса, остановился передохнуть. Как раз в эту минуту по дороге, в саженях примерно пятидесяти от места убийства, проезжал английский посланник. Я сразу узнал его, по­тому у господ наших всего насмотрелся. Когда ка­рета проехала, дошел я до речки и выкупался. Больно уж жарко да и не по себе мне было. Выкупавшись, пошел я по шоссе пешком в Петербург, куда и прибыл около семи часов вечера. Как пришел, прямо направился в заведение Ивана Васильевича, отдал ему сумку и выпил осьмушку водки. Потом в баню отправился. Из бани вернулся в заведение и спраши­ваю Кабина: а сколько, примерно, в сумке капиталов находится? «Шестьсот рублей» — отвечает Калин. На другой день пришел я к нему и говорю: «Ой врешь, Иван Васильевич, не может того быть, чтобы у Шахворостова так мало денег было.». А Калин тогда засмеялся и сказал, что он пошутил, что денег оказалось шесть тысяч.