4
Вера в это время
пыталась всеми правдами и неправдами отделаться от круто запившего Хромова.
Ранение Павла пробудило в ней какое-то новое, правильнее сказать, давно забытое
чувство, и оно было больше, чем простое сострадание к ближнему. Оно уже больше
походило на интерес. Именно опасаясь самой себя, Вера потащила с собой в
больницу Солянову, которой не терпелось посмотреть на «редкий экземпляр
мужчины». Все это вкупе с Хромовым выбивало из колеи, лишало привычной
работоспособности.
Хромова Вере пришлось
провожать самой. За рулем сидел Володя. Юрий Максимович, забыв о том, что он
приличный джентльмен, всю дорогу отхлебывал из походной фляжки «вискаря» и
«размазно» ругался. Размазно - это когда ругательства либо не договаривают,
либо смазывают их окончания, либо заменяют в них буквы, полагая, что для
женских ушей это вельми терпимо или даже безобидно. Самым приличным неологизмом
из них было нечто вроде междометия «мля». Хромов крыл, на чем свет стоит,
охотников, тесноту в хваленой тайге, косоглазых стрелков и бродячих собак.
Перед въездом в аэропорт он обещал перейти на рыбалку, причем с удочками и,
лучше всего, на юге.
- Полюбишь рыбака, Вера?
- вопрошал он. - Давай, бери билет и дернем из этой тайги, пока ты здесь
окончательно не одичала. На фига тебе этот нефтегазовый край, если он не рай?
- Но я же Зарайская, -
смеялась Вера.
- Ханты, манси,
турбанси... Ермак уже сколько веков назад притаранил сюда огнестрельное оружие,
а они до сих пор стрелять не научились, чуть поэта жизни не лишили! Да все
равно, все трубы в Москву ведут. «Северное сияние», Вера, лучше всего в бокале,
и даже не смотрится, а пьется. А у меня от северного сияния голова болит, Север
мне противопоказан.
- Юр, тебе никто не
говорил, что крепкие напитки и крепкие выражения не для приличных женщин?
- Простите, леди, я
пьян, как поручик Ржевский, но от вашего Ханты-Мансийска у меня стойкая изжога.
- Тебя в самолет не
посадят.
- Главное, чтоб куда
подальше не посадили! - хохотнул Хромов.
Еще оставалось время до
регистрации, и Хромов потащил всех в кафе. На первом этаже была пересменка, и
Юрий Максимович, ругая ненавязчивый российский сервис, направился на второй.
Вера хотела, было, развернуться и уехать, но он по-настоящему взмолился:
- Вера, ну не бросишь же
ты старого друга в таком состоянии без должной опеки? Или тебе нравилось в
детстве топить слепых щенков?
- Нет, - холодно
ответила Вера и, вспомнив первый разговор Словцова с Хромовым о собаках,
добавила: - А вот пьяных сенбернаров выгуливать я не пробовала.
