Автор опирался на многочисленные свидетельства современников прошлого, о котором повествуется, и преимущественно на мемуары. Назойливое Пространное цитирование может даже раздражать – тем достовернее будет картина.
ВЕЛИКОРУССКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СРЕДА ОБИТАНИЯ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР
Древние римляне полагали, что начинать любое повествование нужно ab ovo – с яйца. Того самого, из которого вылупилась курица. Собственно говоря, этого правила придерживались не только римляне. «Сначала было Слово...», – так начинается Библия. Сначала был первозданный Хаос, сначала был Мрак, сначала было одно только море... И так далее.
Ну, а коль речь идет о повседневной жизни нации, то начать следует с национального характера, с характера того, кто создавал обиталище для этой жизни, русского крестьянина-строителя, и об условиях, в которых нация формировалась, а податель жизни трудился.
Казалось бы, ну что особенного можно сказать о великорусском (не о малороссийском, кавказском или среднеазиатском) строителе. Все строили: и китайцы, и немцы, и французы, и полинезийцы, и канадцы... Стоп. Вот интересный случай.
Канадский траппер, то есть профессиональный охотник за пушным зверем, Эрик Кольер, в интересной книге своих воспоминаний «Трое против дебрей» рассказал, как поселился он вместе с женой-индианкой и маленьким сынишкой среди лесов Западной Канады, в Британской Колумбии. Климат и природа примерно соответствуют нашей центральной Сибири – где-нибудь под Иркутском. Правда, ради справедливости следует отметить, что Кольер был, как бы это поделикатнее выразиться... ну, не совсем полноценным канадским охотником. Сын управляющего одной из промышленных кампаний, он родился и жил до 19 лет в Англии, служил в нотариальной конторе, уехал в Канаду (нотариус из него не получился), работал на скотоводческой ферме у родственника, торговал в лавке в крошечном поселке и, спустя ни много, ни мало, 11 лет после отъезда из Англии, решился переселиться на купленный участок леса.
Итак, первым делом обитатели дебрей должны были построить себе жилище. Бревенчатое, разумеется. И вот уже встали четыре смолистых стены. «Лилиан наколола и настрогала тонкие и прямые сосновые шесты и я вбил их между бревнами. Мы вместе выпилили в срубе отверстия для двух окон и двери, вставили оконные рамы, навесили дверь и замазали щели густой грязью». (40, с. 32).
Если бы простой русский мужик, неграмотный крестьянин, ходивший в лаптях и сермяжном зипуне увидел бы такую избу, он бы умер со смеху. Это среди лесов и моховых болот забивать щели между бревнами шестами (каковы же были щели!), а затем замазывать их грязью! Это насколько же должен быть утерян целым народом навык бревенчатого срубного строительства, чтобы, прожив 11 лет в Канаде, так строить!
