Кого-то он убедить сумел, а кого-то нет. На него живо состряпали кляузу. Явственно запахло революционным судом. Тогда финал каждого из подобных судов был, по сути, предрешен заранее. А тут еще и в полку его хватились. Вновь Бонапарт безбожно просрочил отпуск! В сложившейся ситуации мешкать было недопустимо. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что с судом ему связываться никак нельзя, Наполеон решает вернуться в армию и замолить свои грехи. Корсиканское землячество, представленное его сторонниками, даже направило специальное ходатайство, в котором превозносились заслуги Наполеона и то благо, что он якобы принес Корсике. В итоге он настолько смог расположить к себе полковника, что тот милостиво соизволил его простить и принял обратно в лоно армии. Более того! Наполеон был представлен к новому чину. Отныне он являлся капитаном артиллерии! Вдобавок ему было выплачено все жалованье за те месяцы, когда он насаждал революционный порядок на Корсике. Анализируя происшедшее, Наполеон сильно досадовал на себя: ему казалось, что он использовал не все шансы. И, конечно же, он непрестанно мечтал о реванше. «Сначала Корсика, а потом – весь мир!» – так он шептал самому себе долгими бессонными ночами.
И хотя память о том, что он едва избежал военного трибунала, была еще куда как свежа, это не помешало ему через несколько лет вновь вернуться обратно для завершения начатого.
Уж очень хотелось Наполеону стать диктатором Корсики!
Однако все прошло совсем не так гладко, как он предполагал. В смуте гражданской войны, в которую Наполеон угодил по своей воле, он поссорился с престарелым генералом Паоли, прежде его кумиром, а теперь – непосредственным руководителем; тот, кстати, до некоторой степени обладал теми самыми полномочиями, на которые нацелился Наполеон. Последствия этого были устрашающими: Наполеону и его семье (их всех объявили изменниками!), чтобы не погибнуть, пришлось бросить дом со всем имуществом и спасаться в горах. Летиция Бонапарт, мать Наполеона, просто и мужественно приняла этот жребий.
«Синьора Летиция, с младшими детьми, так же бежала в горы, как двадцать четыре года назад, когда носила Наполеона под сердцем, – пишет Мережковский. – Беглецы вышли из города ночью и утром были на первых высотах, откуда он еще виден. Кто-то, обернувшись, заметил клубы дыма над ним и указал на них синьоре Летиции: „Вон горит ваш дом!“ – „Пусть горит, лучше построим!“»
Даже когда могло показаться, что все кончено, и отныне им предстоит скитаться по миру, испрашивая себе подаяния, Летиция Бонапарт свято верила в гений Наполеона. Она была убеждена, что счастливая звезда Наполеона поможет им с достоинством пережить этот ужасный удар судьбы. И как вы понимаете, она не ошиблась!
