– Ну, будет молоть-то,- сказал старик,- что сделано, то сделано, а что надо, то надо.
Не послушали старуху, справили кофту. Взъелась баба еще пуще прежнего на сноху, проходу ей не дает, все ругает да попрекает; хотелось ей Егора на нее натравить, да не слушает ее Егор. Это еще пуще разжигало бабу. И когда Егора приняли в солдаты, то она так стала обходиться с Агафьей, что та сразу почуяла, какая ей теперь жизнь будет. Провожая Егора совеем, Агафья спросила у него:
– Егорушка! Как же мне теперь е матушкой-то быть? Ведь заест она меня совсем без тебя-то.
– Не бойся, обойдется: как увидит, что некому в доме работать-то без нас, посмирнее будет.
– Хорошо, как так, а то она, пожалуй, ни на что не поглядит. Так что мне делать тогда, какой наказ от тебя будет?
– Что хочешь делай, только меня не забывай! Если меня забудешь, то плохо будет, сказал Егор.
III
Проводили Егора, приехали из города домой. Дня два ходили как потерянные, не знали, за что теперь взяться; потом понемногу начал и оправляться и приниматься за те дела, что у них не окончены были. Агафья была очень грустна, ни па что ей не хотелось глядеть; не видела она даже, какие взгляды на нее кидает свекровь, – не до того ей было. Прошло с неделю; дела все подобрались. Только был у них еще лен не смят; стали лен садить. Насадили лен, свезли воз дров к овину; стал старик собираться лен сушить.
– Овин-то больно сыр, – сказал он. – Пожалуй, и ночи захватишь.
– Эка беда! Впервой, что ли, тебе? – сказала старуха.
– Оно хоть не впервой, а жутко ночью одному-то.
– Ну, пришлю кого-нибудь для охоты.
Собрала Татьяна старику поужинать; поел тот и стал в теплышко собираться; взял лучины, спичек и пошел.
Остались дома одни бабы: старший сын с овсом в город уехал, жена его с маленьким нянчилась; девка к подругам па улицу ушла, а Агафья скотине корм готовила. Наносила корму Агафья, задала, корову подоила и вошла в избу.
И говорит свекровь:
– Давайте, бабы, ужинать! Да ты, молодуха, в овин пойдешь, а то свекру-то в ночь жутко одному.
– Ладно, – говорит Агафья.
Поужинали. Накинула Агафья перешивок и пошла в овин. Спустилась она в теплышко; видит – лежит свекор на земле, перед ним огонь горит. Остановилась Агафья, стоит, на огонь смотрит.
– Ну что, управилась? – спросил старин.
– Управилась.
– Поужинали?
– IIоужинали.
– Ну, садись, в ногах правды нет, чего стоять-то!
Опустилась Агафья на землю, вздохнула. Поговорили о том, о сем.
– Как-то теперь Егор устроился? – сказал старин.
