Прощайте, мама и папа | страница 52

Время от времени читая об этой паре в газетах, я узнал, что они практически неразлучны, вплоть до того, что мисс О’Хара получила лицензию пилота и могла сопровождать мужа в полетах как второй пилот. Однажды, взяв в руки «Нью-Йорк таймс», я увидел на первой странице сообщение о том, что Чарли погиб, когда разбился один из его самолетов-катамаранов. Жены с ним не было.

Началась рутинная жизнь, которая в некоторой степени зависела от того, сколько снотворных таблеток папа принял в течение ночи.

Как юный последователь Вакха, в 1960-1970-х годах я не отвергал удовольствий, которые давал мне сад, а также фармацевтическая промышленность, поэтому оказался в двойственном положении, читая отцу лекции о наркотиках. В отношениях ребенок/родитель участники неизбежно меняются местами, однако я даже не представлял, что так радикально.

— Папа, — говорил я, глядя на полупустую пачку стилнокса у его кровати, — сколько стилноксов мы приняли вчера вечером?

— Не знаю. Полторы? Две?

— Две? [Изучая коробку, которую ночью как будто объели росомахи.] Две. Хорошо.

— Наверно, я взял еще одну.

— Еще одну. Значит, три?

— [Раздражаясь.] Там может быть еще одна.

— Сколько же всего риталина мы проглотили вчера?

— [Окончательно раздосадованный.] Какое отношение риталин имеет к моей бессоннице?

Уже год прошел, а я все еще не могу сказать, то ли эта жемчужина риторики ничего не несла в себе, кроме возражения, то ли она была контргамбитом уровня «На линии огня». Не знаю уж, сколько раз, наверное раз пятьдесят за последние годы, я говорил папе (объяснял ему), что риталин, который он принимал как стимулирующее средство, не может быть снотворным, особенно если он глотал последнюю таблетку за обедом, запив ее кофе. (Живя в начале 1950-х годов в Мехико, мои родители пристрастились к такому крепкому кофе, который мог бы оживить трехтысячелетнюю египетскую мумию и подвигнуть ее на бег в Бостонском марафоне, который принес бы ей победу.) Ничего странного, что папе было нелегко заснуть после этих послеобеденных встрясок мозга, и он противопоставлял им «пару» стилноксов. Они давали ему передышку на час или два, а потом он опять просыпался и в полудремотном состоянии хватался за пачку, чтобы проглотить бог знает сколько еще таблеток. Это не давало ему настоящего отдыха, как в телерекламе, с бабочками, порхающими над подушкой, скорее это было похоже на «Ночь живого мертвеца».