Творец видел все, что произошло с Тсиладом и Рану. "Разве он не мог остановить их, если знал все, что будет?" спрашивают некоторые из нас. Но говорить так – значит сомневаться во всемогуществе Творца. Он не остановил их не потому, что не мог этого сделать, а потому, что все свои создания он наделил свободой воли, которой обладает и сам. И когда Тсилад сделал свой выбор, и когда каждый из нас принимает решение – уже ничто не вправе помешать ему осуществить свое желание, потому что это означало бы навязывать ему свою волю. Но и неизбежна расплата за то, что ты делаешь.
Творец милосерден. Увидев, что случилось, он пообещал, что когда мысли Тсилада все соединятся вновь, он вернет жизнь ему и Рану, подняв их из вод. Именно поэтому сареас, убивший другого сареаса, становится преступником перед лицом Творца. Ведь он не только губит мысль Тсилада, но и отдаляет День Воссоединения. Творец также сделал так, что дух Рану вновь пришел к сареасам – ведь Рану был богом огня и был огнем. Но с тех пор, как Тсилад погубил его, Рану обиделся на Тсилада и больше не позволяет себя трогать его потомкам. Тех, кто делает это, он кусает пальцы.
Для того чтобы мысли Тсилада могли объединиться, Творец научил людей танцевать ракатар, Танец Единения. Именно таким образом все мысли Тсилада соединяются между собой, и именно для этого его и танцуют. Его танцуют два раза в Звездный Год, в середине Лета Мрэ и Лета Миар.
В этот день Миар и Мрэ чинно катятся в небе на расстоянии ладони друг от друга, а затем сливаются в одно, как это было до гибели Тсилада и Рану. В небе хлопают бесконечные фейерверки – это душа Рану. А все люди Лебефдульфа танцуют ракатар и на краткий миг снова становятся Тсиладом. Именно поэтому наша страна и называется Тсиладнаки Саареа – "все мысли Тсилада".
* * *
За дверью что-то зашуршало, заскреблось. Напарник Нидара отлучился на минутку. Нидар не стал его дожидаться, чтобы решить эту пустяковую проблему. Он всю жизнь проработал в доках, последние десять лет – кладовщиком у Самре. Нидар взял стоявший в углу лом. Портовые крысы иногда достигали поразительных размеров. Затем подошел к двери и распахнул ее.
– Привет, Нидар, – слабым голосом сказал Мэнир.
От него остро пахло гнилой водой порта. Вода текла с него ручьями, в волосах застрял полусгнивший кусок пакли. Подросток пошатнулся. Нидар протянул руку, чтобы поддержать его. Мэнир ухватился за створку двери и медленно сполз по ней.
