— Поздравляю, — сказал он, — могло быть еще хуже.
— Конечно, — ответила она, оттолкнув его от себя может быть немного сильнеё, чем ей хотелось бы. — Меня могли бы назвать Резиновым Утенком.
А тем временем сзади, через несколько грузовиков, Пиг Пэн был очарован обществом свой спутницы.
— Видишь? Что я тебе говорил? — лез из кожи вон тракер. — Ничем не пахнет. Что, разве не так?
Дарлен вежливо понюхала воздух.
— Ничем, — согласилась она таким тоном, будто все еще сама не верила этому.
— Ну вот, ветер относит запах назад, — с величайшим удовлетворением заключил Пиг пэн. — Кх-кх. Хочешь посмотреть мою спальню?
Не дожидаясь ответа, тракер выгнулся и распахнул кожаный полог позади себя. Дарлен окинула беглым взглядом знаменитый публичный дом на колесах. Казалось, нутро спального отсека на произвело н; неё никакого впечатления. «Господи», — подумал Пиг Пои полуиспуганно, полувесело, — «может быть, она из эти невинных созданий — девственниц?»
— Вот это — водяной матрац, — объяснил он, удивительно походя при этом на туристического гида в попытке сохранить хладнокровие. — А это настоящий вельвет. А ты любишь музыку? У меня квадрозвучание.
Девушка перебрала кучку кассет и, наконец, выбрав одну из них, вставила её в магнитофон. Заиграла мелодия из фильма «Последнеё танго в Париже» — самой любимой киноленты Пиг Пэна. Он взглянул на девушку. Вот она сидит здесь — стройная, молодая, сексапильная. Волею судьбы сидит в его машине. Тракер не мог в это поверить, просто не мог в это поверить.
— Тебе понравится ехать со мной, — сказал он неожиданно, одарив Дарлен самой обаятельной улыбкой, на какую только бы способен. Пиг Пэн не скрывал своего восхищения. Девушка скромно опустила глаза. Тракер заметил, что её необходимо слегка расшевелить. Черт возьми, это может оказаться забавным. Он напустил на свое лицо выражение всемирной скуки, он — старый мудрый человек дороги.
— Я не знаю, — начал он, не поясняя, к чему относятся эти слова, — эти длинные, одинокие дни на дороге действительно могут навеять меланхолию. Как говорится в песне: «…печально быть одному…» Но я думаю о своей работе. Я должен доставить этих танцующих девчонок в Вашингтон, округ Колумбия, к завтрашнему дню. Государственная собственность. Но, может быть, я не должен был рассказывать тебе это?
— Рассказывать мне что? — Дарлен настолько отвлеклась от его болтовни, что расслышала только последнюю фразу.
— О правительстве. Я не имею права распространяться об этом.
