Антоша завороженно
глядел на о. Антония, будто под гипнозом внимал его голосу и ему вот сейчас
показалось, что не только Тот, Кто невидимо тут стоит и слушает его, но и о.
Антоний тоже все о нем об Антоше, знает, что он понял его всего, до последней
клетки его желудка, где хохоча бурлит его желчь. И ему стало невыносимо гадко и
стыдно.
– Не обращай внимания на
стыд, отрок. Ишь, как помидор стал! Стыд не советчик, говорил уже: стыд–
провокатор. Ты думай о том, что не стоит противостоять Святой силе. Глянь, все
иконы, все живые лики с них на тебя смотрят. И ждут. Да, выбор за тобой. А
выбирать можно между двумя только силами: Той, Которая нашего с тобой небесного
покровителя на камне к нам перенесла и той, которая тебе этот промысел о
магнитофоне чужом всуропила.
– А я беса сегодня
видел, – вдруг вырвалось у Антоши.
– Как?!
И Антоша рассказал
"как". И уже оканчивая рассказ, увидел его. Нарисованного.
Отодвинулся от о. Антония, подошел. Черный толстый змей с каким-то утолщением,
с непонятными надписями на них, вился через всю картину и венчала змея башка
бесформенная и страшно-зубастая, точно такая же, какую сегодня он видел над
собой на лестничной клетке. Только глазища были не такие выразительные, да и
невозможно и не нужно было их рисовать такими, какими видел их Антоша.
– Это что? -тихо спросил
Антоша.
– Это картина страшного
суда.
– Морда точно такая же,
какую я видел. А... может причудилось?
– Сам же знаешь, что не
причудилось, да и не может средь бела дня нормальному человеку причудиться то,
чего нет.
-Так неужто есть, живой?
– Сам видел и
спрашиваешь?
– А что это за утолщения
с надписями?
– А это грехи наши. Все
до единого, какие существуют. Тот, куда ты смотришь, это – скверноприбытчество.
По созвучию догадываешься, что это такое?
– Догадываюсь.
– И вот сейчас эта
змеюка с нанизанными на нее грехами -в тебе сидит. И вот Он, Спаситель, и
только Он, может выволочь эту гадюку из тебя. А то ведь... ты знаешь, что
такое-
"Безнадёжен?
Без-надё-жен!"
Что может быть страшнее?
Это когда брюхо набил, злата-серебра сколько смог переныкал-накопил, дов-волен,
весь балдеешь от распирающего удовольствия и вдруг – бац! – туда под машину
попал. Вроде случайно. А случайностей в мире, где действует Бог, нет и быть не
может! Настолько всего тутошнего тленного, руками своими шелудивыми в мошну
свою бездонную накопил, настолько душу свою и опустошил, а то и вовсе до дна
обчистил. А с пустой-то душою, кто ты? Ты без-на-де-жен, прости, Господи... И
скажет тогда Господь покровителю твоему, молитвеннику Антонию Римлянину:
