- Ваше высочество, моя жизнь всецело принадлежит вам, - не колеблясь ни мгновения, вымолвил лорд Кайлус. - Вы можете не сомневаться в моей преданности, не королю, не Альфиону, но вам лично. Я полностью разделяю ваше желание восстановить справедливость, воздав по заслугам тем, кто осквернил себя предательством доверившегося, предательством брата. Но, мой господин, сейчас не лучший момент, чтобы развязывать войну. - Не позволяя принцу вставить ни слова, Кайлус, старательно подбирая слова, продолжил: - Я готов ради вас на все, но одной готовности мало. Сейчас мы слишком слабы, чтобы на равных спорить с королем, которого, нет сомнений, поддержат многие влиятельные дворянские роды, не из-за того, что верны ему, а просто, чтобы досадить мне. А потому нужно действовать осторожно, ибо спешка теперь скорее приведет вас, да и меня тоже, в могилу, нежели к победе.
Кайлус пытался быть как можно более убедительным, и с удовлетворением наблюдал за тем, как на смену возбуждению и ярости, охватившим Эрвина, приходило спокойствие. Лорд действительно желал поддержать принца, ведомый, однако, не теми эфемерными понятиями, вроде дружбы и преданности, а вполне мирским желанием укрепить свое влияние, обрести власть большую, чем он имел.
Лорд понимал, что откажи он наследнику в поддержке, с того станется выступить против всего королевства в одиночку, чтобы погибнуть, пусть без всякой пользы, но красиво, приняв смерть, о какой должен мечтать каждый истинный рыцарь. Но этого лорд как раз не мог допустить, ибо слишком расточительно было терять таких союзников, как урожденный наследник Альфиона. Попытка любого дворянина захватить власть в королевстве, свергнув правящую династию, наверняка потерпела бы неудачу, не встретив поддержки среди благородных семей Альфиона. И совсем иначе выглядела поддержка оскорбленного наследника, пытавшегося восстановить свою честь. Кайлус не собирался отказываться от представившегося шанса, но, чтобы с толком использовать его, необходимо было самое ценное, что только имеет человек - время.
- Возможно, ваш отец даже простит вас, поняв, что погорячился, - предположил лорд, расхаживая по покоям, в которые поместили Эрвина, приставив к тому на всякий случай весьма внушительную стражу. - Хальвин, да продлит Судия дни его, позволив искупить усопшему былые грехи, страшен в гневе, но отходчив. Вот только ваш названный брат, наверняка не допустит этого, - покачал головой Кайлус. - Если Эйтор так стремится к власти, что готов предать своего брата, то он не отступится так легко.
