У Энрико всегда было, что сказать, по любому поводу, и ему не надо было лесть за словом в карман. И мне как-то даже показалось, что он так много говорил, чтобы забыть о боли. Даже, когда он смеялся, то своим звучанием это походило на распилку древесины, а в его глазах можно было увидеть вспышки боли.
«Если хочешь забыть свою Николь», — сказал он как-то раз, когда мы уже устали от игры в карты или в шашки. — «То тебе есть, что делать». Он сжал в ладони стопку карт, которые до того тасовал одной рукой. «Ты увольняешься из армии и начинаешь наведываться туда, где живут слепые. Там обязательно должна найтись красивая слепая девушка, которая только и ждет хорошего парня, такого как ты».
Хотел бы я знать, шутил он или нет. Даже, когда шутил, трудно было в это поверить, потому что в его голосе всегда была перчинка ожесточения, и боль никогда не оставила его глаза.
«Ты — настоящий герой», — сказал он. — «Герой Серебряной Звезды. У тебя не будет никаких трудностей в поиске девушки, пока она не увидит твое лицо». Он попробовал вытряхнуть сигарету из пачки «Лакис», и три или четыре сразу вывалились на пол. «Теперь на твоем пути должна возникнуть слепая девушка…»
Я, конечно же, не герой, и поэтому тут же с отвращением отвернулся в сторону, а позже, уже ночью, лежа с открытыми глазами, себя спрашивал: смогу ли на самом деле найти слепую девушку, которая полюбит меня. Смешно. Что заставляет меня думать, что слепая девушка вообще может автоматически влюбиться в кого бы то ни было?
— Забудь об этом, — сказал я Энрико на следующий день.
— Забыть о чем? — его голос задыхался от боли в ногах, которых у него больше не было. Он рукой хватался за воздух там, где раньше были колени.
— О слепой девушке.
— О какой слепой девушке?
— Не бери в голову, — сказал я, закрывая глаза только от одного лишь вида его, хватающихся за воздух рук.
— Ты все еще про Николь, не так ли? — спросил он.
Я ему не ответил, потому что мы оба знали, что это было только о ней, о Николь Ренард.
И даже не смотря на то, что уже вернулся домой с войны, я задаюсь вопросом, удастся ли мне когда-нибудь увидеть ее снова.
---------
В первый раз я увидел Николь Ренард в седьмом классе в школе Прихода Святого Джуда на уроке арифметики. Сестра Матильда стояла у доски и рассказывала о делении десятичных чисел друг на друга, как в это время из ее рук выпал мел. Он упал на пол и разломился на несколько кусочков.
Я вскочил на ноги, чтобы его поднять. Мы всегда стремились быть в хороших отношениях с монахинями, иногда настолько безжалостными в наказаниях, словно оружие использующими против нас правила поведения и оценки в наших табелях.
