– Рад был снова с тобой встретиться, Владимир.
Я обнял его, забрал Лойоша и вышел. Путь в мою часть города был неблизким, но у меня все еще не было никакого желания телепортироваться.
Когда Коти вечером вернулась домой, я сидел, опустив ноги в горячую воду.
– Что случилось? – спросила она.
– Ноги болят.
Она слегка улыбнулась:
– И почему же у тебя болят ноги?
– Последние несколько дней мне слишком много пришлось ходить пешком.
Она села напротив меня и потянулась. На ней были серые брюки в обтяжку с широким черным поясом, серая рубашка и черный жилет. Свой плащ она повесила на вешалку.
– И где же именно?
– Большей частью в Восточном районе.
Она слегка повернула голову в сторону, и ее глаза, казалось, стали еще больше на прекрасном, с тонкими чертами лице.
– И что ты там делал?
– Ходил в гости к Келли. – Ее глаза расширились.
– Зачем?
– Я объяснил ему, что жду от него гарантий твоей безопасности. И намекнул ему, что иначе я его просто убью.
Выражение любопытства на ее лице сменилось недоверием, затем гневом.
– На самом деле?
– Да.
– Похоже, ты даже не волнуешься, рассказывая мне об этом.
– Спасибо.
– И что же ответил тебе Келли?
– Он сказал, что, с его точки зрения, я представляю собой нечто среднее между низменным подонком и жалким отбросом общества.
Она удивленно посмотрела на меня. Не расстроенно, но удивленно.
– Он так сказал?
– Не столь многословно, но примерно так.
– Гм-м, – сказала она.
– Я рад видеть, что возмущение действиями твоего мужа наполняет тебя праведным негодованием.
– Гм-м, – повторила она.
– Пытаешься решить, прав он или нет?
– О нет, – ответила она, – Я знаю, что он прав. Мне просто интересно, какими именно словами он мог это выразить.
– Коти… – начал я, но у меня перехватило горло. Она подошла ко мне, села рядом и положила руку мне на колено.
– Прости, – сказала она. – Я вовсе не имела этого в виду и не должна была так шутить. И знаю, что он не прав. Но ты напрасно так поступил.
– Знаю, – ответил я почти шепотом.
Какое-то время мы молчали. Наконец она спросила:
– Что ты теперь собираешься делать?
– Дождусь, – сказал я, – пока мои ноги почувствуют себя лучше. Потом пойду и убью кое-кого. Она уставилась на меня.
– Ты серьезно?
– Да. Нет. Не уверен. Наверное, наполовину.
– Я понимаю, тебе тяжело. Прости. Я кивнул.
– Наверное, будет еще тяжелее, – сказала она.
– Да.
– Если бы я могла тебе помочь…
– Ты мне уже помогла. И вряд ли сможешь помочь больше.
Она кивнула. После этого говорить было не о чем, и мы просто какое-то время сидели рядом. Наконец пошли в спальню и легли.
