Смешно, но у меня от прилива нелепого счастья на миг замирает сердце. И кажется, что фонари под окнами дома вдруг засветили более мягким и ласковым светом, а отдаленный гул машин зазвучал с милым задором.
— Глупо, правда? — тихо спрашивает Джерард. — Эта мысль пришла мне в голову, когда я уже набрал твой номер. Мне сделалось стыдно и неловко. Я начал суматошно придумывать, чем бы объяснить этот свой звонок. Но достойного предлога так и не нашлось. — Он снова смеется.
Бог знает почему, но мне кажется, что каждый последующий звук этого смеха приближает нас друг к другу, преодолевая расстояние и многочисленные городские препятствия.
— Не нахожу в этом ничего глупого.
— Правда? — с ненавязчивой надеждой в голосе спрашивает Джерард. — А я уж было подумал, что покажусь назойливым.
— Пожелание спокойной ночи мне придется очень кстати, — говорю я, снова оглядываясь на дверь.
Мама и Дебора сидят молча. Сестра права: общаться с родителями без меня ей сложновато. Или, может, дело сейчас в том, что мысли обеих переключились на мое нелепое девичье смущение и таинственность этого звонка. Бесшумно вздыхаю.
Джерард, чудом угадывая этот вздох, спрашивает изменившимся голосом:
— У тебя какие-то неприятности?
— Мм… — мычу я в трубку, задумываясь о том, стоит ли посвящать его в подробности наших неурядиц. — Да, в некотором смысле… — поневоле слетает с губ.
— В каком смысле? — без тени обычной веселости интересуется Джерард.
— Гм… кое-какие семейные проблемы, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал не слишком траурно. Выходит, по-моему, чересчур бодро. Черт!
Джерард несколько мгновений молчит и осторожно уточняет:
— Семейные? Ты что… — кашляет, — замужем?
Смеюсь. Слишком громко и заливисто. Наверное, это оттого, что день был насыщен крайне неприятными событиями.
— Если бы я была замужем, тогда не пробовала бы выяснить, что такое свидание вслепую.
Джерард смеется. Как мне кажется, с облегчением.
— Тогда в чем же твои проблемы? Папа не желает оплачивать кругосветное путешествие?
— Я давно сама плачу за свои развлечения, да и за все остальное тоже, — говорю я, вспоминая о неоконченном разговоре с мамой.
— Это правильно, — серьезным тоном говорит Джерард.
Наступает непродолжительное молчание. Во мне борются два желания: теперь же, по телефону, посвятить своего нового знакомого в наши семейные тайны и нежелание обременять его ими. А он, по-видимому, галантно дает мне возможность переложить половину тяжести на его плечи.
