Мы прошли в теплицу. Снова пришлось спускаться в моторный отсек, при этом забулдыга с гнездом на голове не проронил ни слова, а лишь косо поглядывал на меня, выказывая сое пренебрежение. Видно, с бутылкой горилки ему обломилось, и вместо радостного похмелья, алкаш получил хорошую взбучку, сначала от механика Магарыча, а потом и от старика Годявира.
В полутьме моторного отсека, склонившись над тушей генератора, трудился круглый человек. Назвать его по-другому я бы не решился. Его отличающаяся нереально большим размером голова держалась на таком же шарообразном теле, шея и вовсе не предусматривалась в этой гремучей, покрытой толстым слоем сального пота смеси. Кругленькие, почти поросячьи глазки прикрывали прозрачные стекла маленьких, едва усаженных на нос картошку очков. Сальные губы то и дело облизывал влажный язык. Облачённый в один затертый до дыр черный халат, полы которого едва сходились под пузом на одной единственной пуговице, Магарыч, обливаясь потом, взглянул на нас.
– Ну-с, господа, готовы-с? – При этом Магарыч, растянулся в беззубой улыбке. Если постараться сосчитать его пеньки, не доберёшься и до дюжины.
– Магарыч, ну скажи-ка мне, мой круглый друг, как ты тут весь день проводишь? Здесь же не развернутся, не присесть! – Издевательски вопросил Гожо, бросая свой набитый до отказа рюкзак на пол.
– Нет-с, тут уютно-с! Мы, – при этих словах, толстяк шлепнул себя потными ладонями по пузу, – тут как в своей тарелке-с, в собственном соку-с!
– Ясно-с! – Передразнил его весельчак Гожо, выудив из недр рюкзака початую бутылочку с мутной горилкой. Выдернув зубами пробку, он разболтал содержимое и приложился к горлышку, поднимая бутылку донышком вверх. Мутная жидкость, словно по воронке, влилась в ненасытное нутро цыгана. Бросив пустую бутылку под ноги толстяка, цыган смачно отрыгнул.
– Не культурно вы себя ведете-с, господин Гожо. Об этом вашем-с поведении, немедленно-с будет доложено начальству-с.
– Ладно тебе, Магарыч, что ты так реагируешь? Понял, не дурак. Давай открывай люк, тоже мне дятел отыскался.
Переваливаясь с ноги на ногу, Магарыч прошел за генератор. Пыхтя и обливаясь потом, толстяк вжал красную кнопку притаившегося на стене пульта. Скрипя несмазанными шестеренками, запустился механизм. Невыносимо заскрежетал и начал движение огромный двустворчатый люк. Из появившегося просвета в полумрак моторного отсека прорвалась полоса дневного света и, будто разгоняя гнетущую темноту, уперлась в низкий потолок. Створки ползли, расходясь в стороны друг от друга. Нашему взору предстала следующая картина: на увесистых крюках кран балок, прикрепленных к днищу «счастливца» висели два приземистых агрегата, больше походивших на мотоциклетки.
