Я отвернулся в сторону, не желая видеть трусость кузнеца. Приподнялся и вышел из шатра. За спиной загремело. Видно, бандит ударил кузнеца.
Внезапно появился Шаман. Я поражался его умению перемещаться бесшумно. Его рука резко опустилась мне на плечо. Даже на мгновение я ощутил, как по спине прошелся холодок.
– Сегодня предстоит великая ночь! Пойдем со мной, монах, я проведу последний обряд для твоего полного восстановления. – Его лицо было покрыто боевой раскраской, которую воины-кочевники обычно наносили перед большим сражением. Шаман был воином и великим врачевателем.
– От твоих снадобий меня всю ночь мучают кошмары. – Пробурчал я внезапно появившемуся кочевнику.
– Это не от снадобий. Тут дело в тебе, внутри. – Он ткнул тонким пальцем мне в грудь. – Ты борешься с самим собой, а в этой схватке тебе никто не поможет. Я могу только немного смягчить твою боль. Пойдем. – Не дожидаясь моего ответа, кочевник направился к своей палатке, покрытой прозрачными шкурками ползунов.
Костерок потрескивал поленьями, играя мелкими язычками пламени. Вокруг витал едва уловимый запах трав. Над костерком висел котелок, от которого исходил знакомый запах вареных водорослей Донной пустыни. Шаман сидел напротив меня, скрестив ноги. Его руки покоились на коленях, а глаза были закрыты. Он молчал, лишь иногда что-то бубнил себе под нос. Как ни странно, у меня совсем не было и малейшего волнения перед предстоящим походом. И это спокойствие немного раздражало меня, подкрадываясь слегка взвинченным нервозным состоянием. Тем более, Шаман сейчас не произносил никаких звуков, и это его молчание еще больше подталкивало к бешенству.
– Когда-то, великий вождь Хен назначил меня быть шанти его сыну. Сейчас никто и не вспомнит об этом юнце. А многие из кочевников и вовсе кинутся в споры, что у Хена нет и никогда не было сына. Мальчишка был слаб и совсем не походил на других ребят из нашего племени. Странная болезнь мучила юнца, не давая быть таким как все его сверстники. – Начал Шаман, так и не поднимая своих век. – Мальчику с каждым новым солнцем становилось хуже, он медленно умирал. А вождь просто не хотел в это верить. Ему нужен был наследник, тот, кто мог после него встать во главе племени. Сезоны менялись один за другим, а великие духи предков не давали второго шанса, словно проклиная вождя. Его многочисленные жены дарили ему только девочек, напрочь разрушая его веру в рождении наследника, здорового и полноценного. Я прекрасно понимал, что моих знаний и сил не хватит на выздоровление мальчика и тем более его обучения мастерству великих охотников Донной пустыни.
