– Это для того, чтобы ты мог факел держать. Там, ведь, темновато будет. – Пояснил кузнец, увидав мой взгляд, застывший на кольце.
Да, кузнец Радмир не отличался особой молчаливостью, в принципе, как и многие в этой стае. Но, кузнецом он был знатным. Как рассказывала мне Мира, наложница-рабыня вожака, Радмир когда-то трудился в Харькове на оружейной артели.
– И кто это так обо мне беспокоится? – поинтересовался я, подойдя к кузнецу и протягивая руку.
– Так ентот, как его, ползуна ему в глотку, Волк. – Ответил Радмир.
– Волк, говоришь. Давай примерять будем, твой браслет.
Кузнец положил на раскрытую ладонь наруч. Он состоял из двух, сильноизогнутых металлических пластин – локотника и черевца. Эти пластины соединялись шарнирно, застегиваясь на руке при помощи кожаных ремешков. Я повертел его в руке, не спеша, стараясь не причинить очередную боль, водрузил на обрубок запястья и стянул ремешки. Наруч удобно обхватывал мою руку между запястьем и локтем, который также был прикрыт.
– Ну, вот, говорил же, что смогу и на глаз сляпать. Мы ж у Харькове и не такое ковали. – Прогудел кузнец, расплываясь в улыбке.
– Что, нашли вход в подземелье? – Спросил я, снимая наруч и отдавая его кузнецу.
– Да что бы его платформа в порошок стерла! Застряли тут, с этим входом, на целую вечность. Там, где он должен быть, большая махина завалила все: и стены и проходы. Вот теперь Волк вроде как ентот, ну, запасный вход ищет. Только чую я, что ничего он не найдет. Ходит тут с какой-то электронной штуковиной и все проверяет. – Развел руками в разные стороны Радмир. – Ладно, пойду оружие готовить, а то глядишь, найдет Волчара вход этот, так к ночи и выступите. Ах да, ты бы морды этих охламонов видал! Колита и Голыш ходят белые как этот песок. Боятся бродяги окаянные в подземелье-то спускаться. Им бы все на мотоциклетках за самоходом вожака разъезжать. – Махнул огромной лапищей кузнец. – Да, я тут чего удумал. Может мне еще и клинок какой спереди присобачить. А что, будет очень сподручно в том подземелье мутафагов всяких рубить. – Радмир расплылся в улыбке и, не дожидаясь моего ответа, направился к раскрытым створкам двери самохода.
Солнечный диск плыл в безоблачном небе, плавя песок, над которым поднималось едва заметное, поигрывающее горячим воздухом, марево.
Я сидел на небольшом пеньке перед наковальней Радмира. Над головой поигрывал волнами при каждом горячем дуновении воздуха, обтертый брезентовый полог. Кузнец трудился над усовершенствованием наруча, то и дело громко ругаясь.
